Правда о России и Грузии - [2]

„Запал был подожжён не только в Москве, — рассказывает Вормс, — он был подожжён также в Тбилиси. Здесь подвязался в качестве вождя некий Звиад Гамсахурдия, более всего напоминающий Радована Караджича. Он был „поэтом“. Считался интеллектуалом и принадлежал к тем, кто свихнулся в сторону этнической эксклюзивности. Это ему принадлежат идиотские высказывания типа „Грузия для грузин“. Если ты управляешь многонациональной страной, подобные заявления — не самое умное, что может сказать руководитель. В те годы центр чрезвычайно слабо, неэффективно контролировал страну. А русские изо всех сил старались ещё более усугубить положение. По сути, между грузинами и тбилисским правительством шла гражданская война. Самая большая неприятность заключалась в том, что в стране появились отряды „милиции“, в том числе и грузинской „милиции“, и многие из них отличались жестокостью.

В этом месте Томас Гольц прервал (единственный раз) пояснения Патрика Вормса критическим замечанием о событиях, приведших к началу нынешней войны. „Это началось в 1991 году, — сказал он, но продолжалось и в 1992-ом и в 1993-ем“. Потом он повернулся ко мне: „Этого парня, Гамсахурдию, отстранили от власти вот здесь, с другой стороны улицы. Они взорвали это здание“. Он имел в виду Marriott Hotel. Мы стояли в лобби отеля, где Вормс развернул свою пиар-акцию. „В моей книге о Грузии есть страшная фотография, где показан фасад после взрыва“.

„Фасад этого здания?“, — спросил я.

„Да, — протянул Гольц, — это было в декабре 1991-го. Он сбежал в декабре того года.“

„Куда сбежал?“ — спросил я.

В Чечню, конечно, — ответил Гольц, — там он руководил „правительством в изгнании“, пока не вернулся назад в 1993-ем, после чего умер в глухомани, в горах — одни говорят покончил самоубийством, другие говорят — от рака. Потом они похоронили его в Грозном.“ Он повернулся к Патрику Вормсу: „В 1991-ом, а не в 1992-ом“. „ОК, — сказал Вормс, — пусть будет в 1991“. Кроме этих деталей всё рассказанное Вормсом было одобрено в качестве достоверной информации человеком, в буквальном смысле слова написавшем книгу о конфликте, свидетелем которому он сам был и который он изучал как учёный.

„Итак, — продолжал Вормс, — взрывы начались в 1991-ом. А дальше всё становится ещё хуже. Томас может рассказать вам, что случилось после этого, прочтите его книгу, её стоит прочесть. Когда пыль рассеялась, число убитых оказалось где-то между двадцатью и тридцатью тысячами. Множество злодейств были совершены обеими сторонами, но главным образом — по крайней мере по заявлениям грузин — абхазцами. В результате всех чужих выкинули: всех, кто не был абхазцем или русским, вышвырнули из Абхазии. Это 205 тысяч человек, большинство из которых до сих пор живут в качестве внутренне перемещённых лиц в пределах Грузии. Что касается остальных — греки уехали в Грецию, армяне — в Армению, некоторые из абхазцев подались в Турцию и т. д. „В результате, — продолжил он рассказ, — есть два куска Абхазии, которые не являются этнически абхазскими. Есть район Гали, населённый этническими [грузинами]. И есть Гряда Кодори с поселениями грузин. Конечным результатом стал классический случай этнической зачистки, но мир не обратил на это ни малейшего внимания, потому что всё случилось во время югославских событий.

В Осетии всё было по-другому. В Осетии тоже была война, начавшаяся примерно в то же самое время, причем весьма жестокая война, но осетины не преуспели в том, чтобы оторвать себе территорию для эксклюзивного пользования. Когда развеялся туман войны, территория Южной Осетии представляла собой лоскутное одеяло из осетинских и грузинских деревень. До войны грузины и осетины жили в одних и тех же деревнях, после войны — в разных, но контакты между двумя национальностями не прекратились. Люди общались друг с другом, торговали. До кошмаров Абхазии дело в Южной Осетии не доходило.

"Теперь быстрым темпом к Революции Роз", сказал Вормс. "Революция Роз была бескровной. Она привела к власти сегодняшнего президента Михаила Саакашвили, в замену старого грузинского политикана Эдуарда Шеварднадзе, который правил Грузией в старо-советском стиле". "Первым, что начал делать Миша [Михаил Саакашвили], были политические жесты, направленные в глаз Путину, он делал это при любой возможности, — рассказывает Вормс, — самым раздражающим из них было заявление о желании вступить в НАТО. Америка, на мой взгляд, неверно справилась с этой ситуацией. Она подавала неправильные сигналы, так же как и Европа".

"Нельзя ли поподробней об этом?" — попросил я.

"Ладно, — согласился он, — запад отвечал Грузии в основном поощрительно, несмотря на всё более и более сильные сигналы России о том, что она не потерпит присоединения Грузии к НАТО. Быстро перемотаем ленту событий к 2008-му, к этому году, к Совещанию глав государств НАТО в Бухаресте, где Грузии было обещано в отдалённом будущем членство в этой организации, но было отказано в том, чего Грузия на самом деле хотела — участии в Membership Action Plan. Membership Action Plan — это бюрократическое орудие, используемое НАТО для подготовки государств для присоединения к блоку. Грузии было отказано в этом, невзирая на то, что по мнению всех военных экспертов грузинская армия была реформирована снизу доверху с помощью американских военных советников и была в гораздо лучшей военной форме, чем армии Албании и Македонии, которым на том же самом Совещании было предложено участие в Membership Action Plan.