Правда о Порт-Артуре. Часть 1 - [7]
– "До сведенія моего дошло, что въ гарнизонномъ собраніи г. г. офицеры занимаются совершенно не своимъ деломъ, вкривь и вкось обсуждаютъ ходъ военныхъ действій, сообщаютъ разные нелепые слухи, Богъ знаетъ, откуда ими набранные. Дело офицера хорошенько обдумать и обсудить, какъ бы лучше выполнить данное приказаніе, а не обсуждать действія высшихъ начальниковъ; такіе господа крайне вредны, и я, разумеется, буду ихъ карать по силе предоставленной мне власти".
После этого приказа все прикусили языки, понявъ, что у коменданта крепости очень чувствительный слухъ.
Въ крепости не было жандармовъ, необходимыхъ для наблюденія за подозрительнымъ элементомъ, но за то было прекрасно организовано охранное отделеніе личности ген. Стесселя. Деятелями здесь были: капитанъ В., поручикъ М.и К. Второй, какъ оказалось впоследствіи, писалъ въ иностранныя газеты на англійскомъ языке хвалебные гимны деятельности генерала Стесселя.
Для того, чтобы занять чемъ-нибудь совершенно праздное 1 офицерство, комендантъ крепости отдалъ 5~го февраля за No 75 приказъ:
– "Предлагаю начальнику 70-йвосточносибирской стрелковой бригады (генералу Контратенко) подробно указать обязанности комендантовъ фортовъ, изъ коихъ главныя – никогда не сдавать фортовъ".
Мне не удалось спросить покойнаго Романа Исидоровича Кондратенко, почему онъ не указалъ подробно комендантамъ фортовъ ихъ обязанностей. Но знаю отлично, что надъ этимъ приказомъ хохотали не только фельдфебеля, но и полуграмотные ефрейторы и солдаты.
Сидя какъ-то въ ресторане, я громко обратился къ одному знакомому офицеру:
– "Ну что, теперь вы знаете, что главная ваша обязанность никогда не сдавать фортовъ?"
Офицеръ побледнелъ и, нагнувшись ко мне, шепотомъ сказалъ:
– "Я васъ прошу, оставьте этотъ разговоръ. Онъ мне можетъ стоить карьеры. Завтра же могутъ Стесселю передать, что я надъ нимъ смеюсь".
Вообще, я заметилъ, что офицеры стали крайне осторожны. Даже чуждались другъ друга: Богъ его знаетъ, вдругъ донесетъ.
Генералъ Стесселъ продолжалъ энергично проявлять свою деятельность.
"Предписываю, – писалъ онъ въ приказе отъ 5~го февраля за No 78,- чтобы въ госпиталяхъ Артура и Таліенвана принимались больные только частей, здесь расположенныхъ, а отнюдь не принимались бы изъ Маньчжуріи. Крепость нельзя заваливать больными".
Крепость нельзя заваливать больными – это верно. Но крепость такъ же не следовало ослаблять предметами первой необходимости, которые продолжали вывозиться на северъ.
Я познакомился со многими офицерами, прибывшими изъ северной арміи, которые, заручившись разрешеніемъ генерала Стесселя, вывозили вагоны всевозможныхъ продуктовъ.
Реквизиція скота шла крайне вяло. Главная причина была, что гражданскимъ властямъ было отказано въ прикомандированіи достаточнаго количества нижнихъ чиновъ для производства самой реквизиціи. Китайцы успели уже угнать массу скота въ Маньчжурію.
Мало того, 8-го февраля генералъ Стессель приказомъ своимъ за No 93 сообщилъ, что:
"Реквизиція въ области безъ моего разрешенія отнюдь не допускается, особенно скота и съестныхъ припасовъ".
Все такъ и ахнули, когда прочли этотъ приказъ. Гражданскій комиссаръ протестовалъ, но безрезультатно. Скотъ преспокойно угонялся изъ пределовъ Квантунской области. Китайцы прекрасно поняли, что здесь возьмутъ по низкой реквизиціонной цене, а впоследствіи они получатъ отъ крупныхъ купцовъ большія деньги, что фактически и оправдалось.
Съ оставленіемъ многими Артура освободилась масса квартиръ. Небольшія изъ нихъ были заняты неимущими семействами. Генералъ Стессель, приказомъ своимъ отъ 8-го февраля, основаннымъ на личномъ капризе, предписалъ:
"Все городскія квартиры, принадлежащія военному ведомству и состоящія по описи въ штабе крепости, никто не имеетъ права занимать безъ отвода штабомъ; если кто-либо такую квартиру занялъ, то немедленно выселить, чтобы въ день выхода сего приказа квартира была освобождена безъ всякихъ отговорокъ".
Беднота не протестовала. Полиція ее выселяла. Квартиры вначале пустовали, а потомъ постепенно вновь занимались, съ разрешенія генерала Стесселя, но уже не беднотой, а людьми, которымъ хотелось жить просторней.
Мне часто приходилось проезжать мимо пожарнаго двора. Если это бывало утромъ, то волей иль неволей приходилось слышать свистъ розогъ и душу раздирающіе вопли. Тамъ шла очередная порка арестованныхъ за пьянство. Генералъ Стессель разрешилъ полицеймейстеру "исправлять" домашними мерами алкоголиковъ. Пороли жестоко и нещадно. Процедура эта проделывалась следующимъ образомъ.
Во дворе арестнаго дома выстраивались "исправляемые": рабочіе, извозчики, китайцы. Являлся полицеймейстеръ. Смотритель подавалъ скорбный листъ. Полицеймейстеръ, поздоровавшись обходилъ фронтъ, останавливаясь передъ каждымъ.
– За что?
– Вашскородіе, вчера…
– Сто на ж…, две недели арестный домъ!
– Далее. За что?
– Вчера Вашескородіе…
– Сто на ж… сегодня и завтра. И такъ до последняго.
Затемъ рабовъ Божьихъ, будущихъ героевъ, умиравшихъ за честь и достоинство Россіи, укладывали и стегали.
Долго терпелъ Портъ-Артурскій брандмейстеръ В. И. Вейканенъ, наконецъ, возмутился и категорически заявилъ полицеймейстеру, что онъ считаетъ позорнымъ для достоинства пожарнаго солдата быть палачемъ и что, вообще, пожарный дворъ не место для экзекуцій, темъ более, что вопли истязуемыхъ привлекаютъ всегда массу любителей сильныхъ ощущеній.
