Правда о Порт-Артуре. Часть 1 - [5]

– Унтеръ-офицеръ N – дуракъ! Почему? Потому что укралъ и попался.

– Первая шеренга, отвечай! Почему унтеръ-офицеръ N дуракъ?

Рота хоромъ отвечаетъ.

– Потому что и т. д.

Побалагуривъ съ солдатами, генералъ шелъ къ офицерамъ, чтобы путемъ дружеской беседы, за стаканомъ чая сблизиться съ ними. Разсказывая какъ-то о турецкой кампаніи, онъ спросилъ присутствовавшихъ:

– А знаете, какъ я получилъ Георгіевскій крестъ? Нетъ? Ну, такъ вотъ какъ. Бывало, я присмотрюсь, куда турецкая артиллерія больше направляетъ огонь – туда и не иду, а хожу до противоположной стороне, но далеко впереди. Вотъ начальство и решило, что Фокъ храбрый. Я не говорю; нужно быть храбрымъ, но съ умомъ. Изъ всего нужно извлекать пользу. Въ особенности теперь. Зря умереть можно, а офицеръ дорогъ на войне. Солдаты безъ офицера – стадо барановъ.

Такъ шли дни за днями; генералъ Фокъ писалъ генералу Стесселю пространныя докладныя записки; Стессель ихъ читалъ и поучался.

А работы на Киньчжоуской позиціи, такъ называемаго стратегическаго ключа къ Артуру, почти не производились.

Какъ-то я спросилъ генерала Фока:

– Скажите, ваше превосходительство, насколько сильна Киньчжоуская позиція, и въ состояніи-ли мы будемъ на ней долго продержаться?

– Что? Что вы говорите? Да я на этой позиціи буду волчкомъ ходить, и японцу не видать Артура, какъ своихъ ушей.

А инженеры мне говорили еще ранее и впоследствіи, когда я самъ пріехалъ въ Киньчжоу, что Киньчжоу, съ ихъ точки зренія, въ томъ виде, въ какомъ она находится въ данный моментъ, не что иное, какъ никуда негодная, временнаго характера, горно-полевая позиція.

Таковой она оставалась, за сравнительно ничтожными измененіями, вплоть до 13 мая. Но объ этомъ после.

Генералъ Фокъ долженъ понести вполне заслуженное жестокое возмездіе.

Я уверенъ, что следствіе обнаружитъ, что онъ, вместе съ Рейсомъ, не менее виноваты въ печальномъ конце Портъ-Артурской эпопеи, чемъ самъ генералъ Стессель.

Смотрелъ я на все, что происходило въ крепости, и не разъ мне приходило въ голову: "Неужели такъ нужно готовиться къ пріему врага?" или "можетъ быть японецъ, действительно, "дуракъ", съ которымъ не нужно церемониться?"

Проживъ въ Японіи свыше года, я зналъ объ энергичныхъ приготовленіяхъ ея къ войне.

Положимъ, "Новый Край" въ ряде серьезныхъ статей подчеркивалъ, что Японія очень серьезный и прекрасно подготовленный къ войне противникъ, но этому не верили, не хотели верить. Не верили и серьезнымъ, честнымъ офицерамъ, участникамъ китайской кампаніи, свидетельствовавшимъ о прекрасной боевой подготовке японцевъ.

Большинство офицеровъ склонно было верить фоковской оценке японцевъ; въ особенности, офицеры, недавно прибывшіе изъ Европейской Россіи.

Благодаря инертности нашей военной литературы, – армія не имела ни малейшаго представленія о томъ, что представляетъ изъ себя современная Японія вообще, и, въ частности, ея боевыя силы.

Обидно было и жалко смотреть на эту неразумную, инертную массу. А кто виноватъ?!

VII.

Прошли первые дни февраля, а о скрывшейся за горизонтомъ японской эскадре не было и слуху.

Жизнь въ городе мало напоминала объ осажденной крепости.

Несмотря на строжайшіе приказы и порки въ арестномъ доме за злоупотребленіе крепкими напитками, пьянство доходило до гомерическихъ размеровъ.

29 января появился (No 36) приказъ генерала Стесселя, который въ скоромъ времени сталъ общимъ достояніемъ. Привожу его дословно:

"Со дня первой бомбардировки крепости появились разные слухи, ни на чемъ не основанные и часто совершенно нелепые. Часть ихъ совершенно невинные, какъ напримеръ: одна солдатка сообщила, что у арсенала была высадка, и 250 японцевъ убито; тотъ, который разсказалъ, не стесняется въ потеряхъ японцевъ.

Другіе слухи, о потопленіи некоторыхъ судовъ, тоже вымышлены, но производятъ совершенно другое впечатленіе.

Я объявляю, что пока все спокойно и все идетъ хорошо. Жителей и торговцевъ прошу заниматься своими делами и не верить глупостямъ".

Жители и, въ особенности, гарнизонъ поверили, что все спокойно, все идетъ хорошо, и вместе съ своими начальниками безпечно проводили время, мало заботясь о будущемъ.

Где мне ни приходилось бывать – все съ полной уверенностью говорили, что отрезать Артуръ отъ маньчжурской арміи немыслимо.

– Помилуйте, да если бы Артуръ могъ быть отрезанъ, разве Стессель позволилъ бы вывозить продукты?! – возражали мне.

– Разве можно допустить, что японцы поведутъ войну на два фронта? Они сосредоточатся на Ялу и двинутся на наши главныя силы. Стессель говоритъ, что пусть японцы высаживаются на Квантуне, чемъ больше, темъ лучше. Онъ ихъ всехъ передавитъ.

Говорили явную чушь. Но говорили это все, за малымъ лишь исключеніемъ. На берегахъ Ляодуна не принималось пока никакихъ меръ противъ возможной высадки, кроме минированія береговъ адмираломъ Лощинскимъ.

Въ самой крепости проявлялась некоторая деятельность. Согласно новому приказу по крепости (отъ 30 января, за No 42),вновь формируемый крепостной телеграфъ было приказано обратить на обслуживаніе станцій и линій, построенныхъ телеграфною ротою 2-го восточно-сибирскаго сапернаго баталіона.

Начали спешно проводить крепостной телеграфъ, но за недостаткомъ матеріала, рабочихъ рукъ, и отчасти времени – форты, укрепленія и батареи связывались не подземнымъ, а надземнымъ кабелемъ. Благодаря неуменію или какимъ-нибудь другимъ причинамъ, телефоны и телеграфы работали очень плохо, въ особенности съ момента тесной блокады, когда снаряды портили воздушные проводы. Постоянная ихъ починка была чисто Сизифовой работой. Кроме того,- линіи такъ перепутались, что, бывало, съ батарей легче было послать донесеніе съ ординарцемъ, чемъ добиться у центральной станціи соединенія съ темъ нумеромъ, который просишь.