Правда людей - [21]

— Про ювеналку знаю, — я кивнул Токареву и спросил его: — С самой матерью разговаривал?

— Нет. Ей не до меня было.

— И что теперь?

Он пожал плечами, и его полноватое лицо стало каким-то растерянным:

— Я думал, что ты скажешь.

"Думать надо меньше, а соображать больше", — на ум пришли слова из кинофильма "Брат-2". После чего я посмотрел на Эдика Шмакова, который прислушивался к нашему разговору, и кивнул ему:

— Возьмемся за эту тему?

— Не потянем, — Эдик опустил голову. — Это система.

— В системе главное люди, которые являются винтиками, а начинать с чего-то надо. Ты говорил, что у тебя знакомые есть, реальные парни, которые крови не боятся. Есть такие ребята или просто языком воздух сотрясал?

— Есть парни, не сомневайся, Егор.

— Вот и хорошо. Созвонись с ними, назначь на вечер встречу, без конкретики, пообщаемся, а пока собирайся.

— Куда?

— Вместе с Мишей, — кивок на Токарева, — отправитесь к Тормасовой, представитесь людьми из какого-нибудь комитета помощи и все разузнаете. Кто приходил? Как забирал? На каком основании? И кто отдавал распоряжение? Потом полазишь по интернету и посмотришь, что за контора в районе, кто ею руководит и где он живет.

— Через соцсети работать и официальные сайты?

— Конечно, ты ведь не хакер. На все про все вам шесть часов. Ни во что не встревайте, только сбор информации. Ясно?

Шмаков мог бы не согласиться, да и Токарев имел полное право отойти в сторону. Однако они мой приказ не оспорили. Одному терять нечего, а другой доверяет мне как самому себе. Поэтому они быстро собрались, но прежде чем уйти, Миша спросил:

— А для чего это все, Егор? Мы попробуем откупить детей?

Токарев пока ничего не понял, сказано, мирный человек, которого серьезные неприятности до недавних пор обходили стороной, отсюда и реакция.

— Откуп мера временная, Миша, — ответил я ему. — Это только отсрочка. Понимаю, что ты привык все мерить деньгами, ибо бабло — побеждает зло. Но тут случай иной. Даже если откупишь детей, то мразей, которые их у матери отбирали, все равно придется убирать.

Вот теперь он все понял и осознал. Но снова не возразил, а направился вслед за Шмаковым.

Миша и Эдик вышли, а я приоткрыл форточку и закурил. Знаю, что вредная привычка, и понимаю, что надо бы бросить. Однако что-то внутри, в душе, против этого. Плевать! Каждый день как последний, так пропади все пропадом. Мне не известно, сколько я проживу, и когда меня прибьют. Но меня это почему-то совсем не пугает, и грозные надписи на пачках сигарет кажутся мне смешными. Смерть, говорите? Ха-ха! А мне не страшно и я рассматриваю ее, чуть ли не как избавительницу от всей земной шелухи. Как там сказал наш незабвенный классик Лев Николаевич Толстой? "Люди, боящиеся смерти, боятся ее оттого, что она представляется им пустотою и мраком. Однако пустоту и мрак они видят лишь потому, что не видят жизни". Да, как-то так.

Сигарета была докурена, и я затушил бычок в пепельнице. После чего хотел включить зомбоящик и посмотреть новости. В прошлой жизни политикой не интересовался, а зря. Морды врагов надо запоминать и необходимо понимать, куда они нас толкают. Тогда многое становится понятным. Почему газ и электричество в России дороже, чем в Китае? Почему бензин дороже, чем в Европе? Почему киприотам президент кредит дает под два процента, а у нас в банках они от десяти процентов? Почему РПЦ на алкоголе и сигаретах наживается? Отчего Зюгановы с Жириновскими и прочие "типа оппозиционеры" — клоуны, языком много трындят, но никогда и ничего не делают без одобрения свыше? Да с какого хера такие глупые законы, направленные на уничтожение людей, принимаются? Как верно говорит Путин: "Наш народ живет хорошо", и он не лжет. Его народ, жидовье поганое, чувствует себя в России просто замечательно, а мы так, мимо проходили. Временная помеха и не более того.

Было, я потянулся к пульту, но в сквере увидел Пашу Гомана, который направлялся к дому. Что характерно, он был не один, а с пожилым мужиком в оранжевой робе, по виду русским. Обычный работяга, каких много. Однако вчера я заметил его во дворе, и он крутился рядом с азиатами-гастарбайтерами, что было странно.

Звонок в дверь. Я открыл и увидел гостей. Паша кивнул на мужика в робе и сказал:

— Он со мной.

— Проходите.

Мужик в оранжевой робе, обдав меня густым запахом пота и строительной пыли, прошмыгнул на кухню, а мы задержались в прихожей, и я спросил Пашу:

— Ты кого привел?

— Это Семеныч, наш человек. В прошлом учитель, теперь гастарбайтер, живет в Узбекистане, никак оттуда выбраться не может. Здесь работает по сантехнике и строительству. Как раз в том самом здании, где резиденция сектантов. Ему можно верить.

— Он знает, что мы задумали?

— Нет. Я ему шепнул, что нас интересует дом и внутренняя планировка, и за информацию мы готовы заплатить. — Гоман хлопнул меня по плечу: — Не колотись, Егор. Сам мне недавно про доверие говорил, а Семеныч не сдаст. Ручаюсь. У него дочка из-за таких же сектантов повесилась. Я знаю, он в этом доме уже полгода живет, успели пообщаться.

— А как ты на него вышел?

— Случайно. Присматривался к резиденции "Нового мира", глядь, а тут Семеныч выходит. Слово за слово, и все сложилось. Никакой подставы и я это расцениваю как большую удачу.