Правда или последствия - [18]

— Давай мы проколем тебе уши? — предложила Фанни.

Я не трусиха, но очень не люблю кровь, уколы и все такое. И маме я обещала не прокалывать уши до пятнадцати лет, а то можно заработать аллергию на никель.

— Даже не знаю, — сказала я. — Уже без десяти двенадцать. Нам скоро идти.

— Мы быстро, — настаивала Фанни. — Давай! Я гарантирую — будет просто супер!

Я увидела в зеркале свои глаза. Глаза маленькой испуганной мышки, которая хочет убежать, но не может: змея гипнотизирует ее.

Фанни принесла толстую иголку, зажигалку и лед из морозилки. Она подержала иглу над огнем, а Сабина сзади прижала к мочке моего уха кусочек льда.

— Это не больно, — успокаивающе произнесла она.

Она ведь прекрасно знала, что я боюсь уколов!

В зеркало я увидела, как рука Фанни с иглой приближается к моему уху. Я быстро закрыла ухо рукой.

— Нет! — закричала я.

— Перестань, — сказала Фанни. — Давай быстрее, пока лед не растаял.

Она схватила мою руку и попыталась ее отвести.

— Не хочу! — заорала я. — Отпусти!

Они отпустили меня. Я вскочила и выбежала из комнаты. В прихожей, надевая ботинки, я слышала, как они надо мной смеются.

27. Черный кружевной лифчик

Я не могла возвращаться в школу. И домой пойти не могла. Начался дождь, я зашла в торговый центр «Ринген» и стала ходить по магазинам. Зашла, вышла, зашла, вышла. Обувь, часы, диски.

В «Н&М» я остановилась в отделе нижнего белья. Сердце заколотилось сильнее, когда я увидела выставленные на вешалках вещи. Атласные ткани, пышные кружева. Черные, белые, дымчато-розовые и серебристо-серые. Я осторожно потрогала тонкие шелковые трусики вишневого цвета и попыталась представить, что чувствует женщина, надевая такие трусики.

Чей-то взгляд заставил меня оторваться от разглядывания белья. Это была продавщица. Улыбнувшись мне, она исчезла в служебном помещении.

На отдельной стойке висели бюстгальтеры по сниженным ценам. Над ними была табличка: «Нестандартные размеры». Я покрутила стойку, и один черный кружевной бюстгальтер упал на пол. Я подняла его. Никакой защиты на нем не было. Не знаю зачем, но я засунула бюстгальтер в карман. Потом прошла мимо кассира, и никто меня не остановил.

Было уже начало второго, и я решила пойти домой. Скажу, что нас отпустили с урока труда.

Возле киоска Измета была привязана Куки и стояла коляска Калле. Куки увидела меня издалека. Она заскулила и запрыгала на поводке.

Поглаживая Куки, я смотрела в окно магазина — осторожно, чтобы они меня не заметили. Мама стояла у прилавка с Калле на руках. Измет протянул ей бело-красную пачку сигарет. Мама посмотрела на него удивленно и что-то сказала, Измет убрал пачку и достал вместо нее желтую.

В прошлый раз я покупала сигареты на свои карманные деньги и взяла «Marlboro».

— Мама теперь курит другие, — соврала я Измету.

Конечно, это было глупо. В первый же раз, когда мама сама пришла покупать сигареты, ложь вскрылась. Но ничего другого мне в голову тогда не пришло, а так хотелось вытащить из кармана красно-белую пачку и угостить ребят!

Я спряталась в чужом подъезде и переждала, пока мама с коляской и Куки пройдут мимо. Увидев, что они скрылись за углом, я тоже пошла домой, только другой дорогой.

Когда я вошла, мама разговаривала в прихожей по телефону. Я надеялась, что это Феликс — тогда она забудет про сигареты. Но это был не Феликс.

— А раньше такое случалось? — спросила она. — Это не похоже на Нору… Хотя в последнее время она стала сама на себя не похожа.

Мама строго взглянула на меня. Я остановилась у двери. Мама молчала и слушала то, что говорил ей невидимый собеседник.

— Да, — сказала она, — это серьезно. Да, конечно, я с ней поговорю… и мы всё спокойно выясним. Спасибо, что позвонили. До свидания.

Спокойно, как же! Едва успев положить трубку, мама набросилась на меня.

— Ты что делаешь? Ты с ума сошла? Прогуливаешь! Какие-то сигареты покупаешь! Ты что, курить начала? А я об этом узнаю от Измета! Потом мне звонит Гунилла и говорит, что ты ушла с уроков, ничего никому не сказав! Что с тобой происходит? Я тебя просто не узнаю!

Что на это можно ответить? Не стоит и пытаться что-то объяснить. Я пошла в свою комнату. Мама схватила меня за руку.

— Я с тобой разговариваю!

Я выдернула руку.

Мама беспомощно остановилась, а я рывком распахнула дверь и захлопнула ее прямо перед маминым носом.

Куртка все еще была на мне. Я бросила ее на кровать — и тут увидела, что из кармана торчит что-то черное. Лямка от бюстгальтера. Хорошо, что мама не заметила, а то бы был еще один повод для нотаций.

Я сняла толстовку и померила лифчик. Любой бюстгальтер любого размера был бы мне велик, но этот оказался просто огромным. Его чашки свисали как два пустых мешка, и я, наверно, могла бы дважды обернуть его вокруг моей цыплячьей груди.

Я знаю только одного человека, которому могла бы подойти такая вещь.

Карин.

Сняв дурацкий бюстгальтер, я засунула его в верхний ящик комода. Туда, где уже лежал плеер Сабины.

Украденные вещи. Воровской тайник.

В дверь постучали.

— Нора! — крикнула мама, — открой!

Я достала плеер, надела наушники и включила музыку. Сквозь грохот ударника я слышала, что мама продолжает стучать в дверь и кричать: