Права животных и порнография - [11]

И снова я посмотрел на русалку. Весь ее торс содрогнулся, когда она обессиленно упала на песок. Спустя мгновение приподнялась на локтях. Потом замерла, как животное, почуявшее опасность. Повернула лицо ко мне. Ее рот открылся, но никаких звуков она не издавала.

Я пошел к ней. Она опять вцепилась в скалу. В теснине среди мокрых скал стоял тяжелый запах. Руки и лицо у нее дрожали. Когда я приблизился, она всем телом развернулась, оказавшись спиной к скале. И зашипела на меня, прямо как кошка, а потом сделалась совершенно неподвижна.

Я коснулся ее хвоста; он был твердым и сухим. Она не двигалась, но ее бледные губы раскрылись и обнажили тусклые мелкие зубы, среди них несколько сломанных. Ее подбородок вскинулся вверх, отчего под кожей шеи выступили тонкие сплетения связок. Небольшие груди с крошечными сосками мягко свешивались. У меня возник позыв протянуть к ним руку, но я сдержался.

Кончик ее хвоста поднимался и медленно опадал. На нем я заметил несколько разрывов. Надорванные места имели вид плотной мясистой ткани, кровь проступала лишь поверхностно, из-под кожи. Когда я понял, что она собирается с силами, чтобы мощь всего тела вложить в сопротивление, бросился вперед.

Мы начали бороться. Она била меня кулаками и локтями, пыталась ударить головой. Потом попробовала пустить в ход зубы. Она не причиняла мне боли, и у меня в сознании не возникало никаких мыслей. Постепенно я усмирил ее. Она лежала подо мной и тяжело дышала. Я взвалил ее на плечо, стиснув так сильно, что у нее перехватило дыхание, и она не могла шевельнуться. Балансируя и подтягиваясь свободной рукой, полез на скальную стену. Несколько раз она попыталась вырваться, но не хватило сил. Я испугался, не свалиться бы обратно, чуть не уронил ее, но все же мы взошли на зазубренный каменный гребень. Перевалив через него, я снял ее с плеча и, придерживая за руки, стал опускать наземь. Под конец я не совладал с тяжестью, рука соскользнула, и она упала.

Сразу же она поползла через полоску пляжа к океану, до него было десять ярдов. Я вдруг почувствовал желание что-то крикнуть ей, заставить ее отозваться. Спрыгнул на песок и пошел к ней. Когда я охватил ее хвост руками, она испустила вопль. Вывернув хвост, я заставил ее перевернуться на спину. Глаза ее потемнели, торс поднялся, и она угрожающе щелкнула зубами. Неожиданно для себя я ударил ее по лицу. Она опять простерлась на песке. В руке осталось ощущение ожога. Из раны у нее на голове побежала свежая кровь. Закинув руки, она лежала неподвижно, вся опутанная волосами.

Я пытался придумать, что бы такое сказать. Сверкнула молния; я успел сосчитать до двух, и грянул гром. Дождь хлынул сильнее. По обе стороны хвоста у нее были еще два малых плавника. Чуть ниже половины длины посередине тоже был плавник, а ниже плавника отверстие. Она так выгнулась, закинув голову назад, что глаза смотрели на воду. Капли дождя разбивались в мелкие брызги о ее щеки. Я положил ладонь ей на живот. На нем я заметил характерные морщины послеродовых растяжек. Живот слегка вздрагивал. Я передвинулся вперед и был теперь над нею. Ее рот был слегка приоткрыт, словно она только что произнесла какое-то слово.

Я склонился к ней лицом, потом опустился весь. Почувствовал, как под грудной клеткой сплющиваются ее груди. Дыхание, исходящее из ее носа, овевало мне лицо, и я нежно поцеловал ее в холодные соленые губы. И вновь поцеловал, думая о том, как много всякого прошло через ее рот – соленая вода, водоросли, рыба. Губами я раскрыл ее губы и протиснул ей в рот язык. Почувствовал вкус, которого не распознал. Мне представились темные подводные закоулки, спокойные даже в бурю – такие, где в холодном безмолвии плавают медузы, акулы и всякие прочие твари; представились толщи вод, в которые тонущие корабли опускаются минутами, часами, может быть даже целыми днями, и лишь вырывающиеся из них струи пузырьков летят вверх и лопаются на поверхности.

Я почувствовал под ладонями мышцы ее спины, стал разминать их. Но тут меня внезапно охватил стыд, и я встал.

Она не двинулась, и я испугался, что из-за меня она так и останется здесь лежать. Но потом она медленно перевернулась и подползла к воде. Вскоре вода подступила к ее локтям, захлестнула торс. Набежала волна, накрыла с головой. Ее хвост поднялся, ударил по воде, и она исчезла.

СОСТРАДАТЕЛЬНЫЙ УБИЙЦА (СЕРИАЛ)

Возможно, этот голубь побывал в лапах у кошки. На самом солнцепеке он лежал за университетской церковью на тротуаре с прокушенной в нескольких местах головой. На вид он был мертвым, лишь чуть вздымалась и опадала спинка – значит дышит. Досадуя, что именно ему попалась на глаза полумертвая птица, он сел около голубя на корточки, присмотрелся. На обращенный вверх глаз птицы натекла кровь, и она не могла сморгнуть ослепившую ее лужицу. Из клюва торчал кончик сероватого языка и слабо подергивался. День был жаркий, и он подумал, не принести ли птице воды, хотя она, вероятно, и пить-то уже не сможет. Будет медленно, болезненно умирать.

Труднее всего было выносить этот залитый кровью глаз, его проглядывающую сквозь кровь черноту и возникающий в сознании вопрос, не на него ли этот глаз смотрит.