Прасковья Ангелина - [67]

— Побольше бы нам в колхозных хозяйствах таких горячих энтузиастов, — сказал Никита Сергеевич, прощаясь, и у обоих собеседников, и у главы государства, и у старо-бешевской трактористки было хорошо и радостно на душе.

В жизни земледельца нет более радостной минуты, чем та, когда он стоит весной в степи и любуется пышными всходами озимых и молодой зеленью трав.

Л1ного радостных весен пережил советский крестьянин. Никогда не забудет он той великой весны, когда были навечно перепаханы межи между крохотными единоличными полосками земли. Но весна 1958 года была особенной. Она войдет в историю как новая крутая веха на пути к полному изобилию.

Внешне было все так же, как и в прошлые годы. До самого горизонта тянулась дышащая теплом, освещенная солнцем донецкая степь. Расцветали в байраках боярышник, дикая вишня, груша. Где-то вдали плескались в белом цветении молодые сады, в просторах неба слышались трели жаворонков.

Но в весеннем наряде пятьдесят восьмого года взгляд улавливал и что-то новое, возвышенное, чудесное…

На просторах донецкой земли то здесь, то там возникали ровные зеленые квадраты. До недавних пор лишь немногие земледельцы в Старо-Бешевском районе применяли квадратно-гнездовой метод посевов кукурузы и других культур. А если и применяли, то не на больших площадях. Этой же весной, убедившись в преимуществах квадратов, земледельцы впервые стали внедрять их на больших массивах.

«Укладывали» правильные квадраты по-хозяйски. Вот как это было.

Поля, отведенные под посев кукурузы, трактористы еще осенью вспахали на глубину в двадцать пять сантиметров. При этом на каждый гектар внесли по двадцать тонн навоза. Как только земля освободилась от снега, Павел Тохтамышев, Степан Коссе и Антон Дмитриев первыми вывели свои машины в степь. «Ныне не жаворонки, а наши любезные трактористы «открывают» весну, — с гордостью говорили колхозники.

Впрочем, весну, «открытую» ангелинцами, жаворонки и не могли открыть — они еще не прилетали: по утрам снежная пороша укрывала поля.

Колхозным трактористам был дорог каждый день, каждый час. Надо было забороновать зяблевую пахоту, внести удобрения под озимые, снова пахать и сеять яровые: ячмень, овес, гречиху — и притом сеять не рядовым, а перекрестным способом. Но главной заботой было «класть» квадраты на кукурузные плантации. И все это делать машинами и в лучшие агротехнические сроки.

Еще задолго до выезда в поле Паша разработала детальный план. Сроки были предельно сжатыми. Бригадир трактористов — на то он и бригадир! — обязан все спланировать и предусмотреть заранее.

Паша спланировала так, чтобы забороновать зябь и окультивировать все поля органическими и минеральными удобрениями в пять рабочих дней.

В то раннее утро, когда трактористы приступили к боронованию, Паша села в машину и выехала в деревню: ей надо было побывать у директора ремонтно-технической станции Цимиданова, встретиться и поговорить с секретарем райкома партии Гребенюком.

Но в райкоме Паша застала лишь одного технического секретаря. Гребенюк был в марьяновском колхозе, где механизаторы и колхозники тоже на больших площадях вели сев кукурузы новым квадратно-гнездовым способом. Вполне понятно волнение секретаря райкома — всякое новое дело, разумеется, требует к себе пристального внимания. Где же еще быть секретарю в такое горячее время? Не в кабинете, конечно. Место его в поле, в бригаде, среди колхозников, на переднем крае, там, где решается судьба урожая.

…Из райкома Паша направилась к Цимиданову, хотя и не надеялась застать его в такой ранний час. Технику он продал колхозам, теперь, пожалуй, можно и попозже дома посидеть, попить ароматного чайку да полистать интересный роман. Но Паша ошиблась. Цимиданов был уже на работе, сидел за большим столом, просматривал какие-то бумаги.

— Константин Федорович, — торопливо проговорила она, едва переступив порог кабинета, — вот уж и не гадала встретить вас в такую рань.

— Зря не гадала, — ответил он, неодобрительно качая головой. — Сейчас у меня только и начинаются настоящие дела…

Паша подумала, что он занят обеспечением колхозов запасными частями и горючим, но оказалось, что в этом заключается только часть больших забот директора ремонтно-технической станции. Его обязанности теперь намного расширились.

— Дома не сидится, всякий покой потерял. И так на все лето. По секрету скажу, со дня реорганизации твой бывший директор завел и новый распорядок: планерка — вечером, ранним утром — поле, потом мастерские, а затем снова поле… — он засмеялся. — И превосходно себя чувствую. Директору РТС тоже положено знать положение дел в тракторных бригадах и не по сводкам, разумеется, а по делам. Вот вчера побывал на полях колхоза имени Фрунзе.

— Ну как там?

— Хорошо идет работа. Техника используется идеально, выросли отличные механизаторы.

— Кстати, как у марьяновцев?

— Могу тебя успокоить. Разгон у них превосходный. Помнишь, в прошлом году они распахали двести пятьдесят гектаров бросовой земли и взяли приличный урожай кукурузы — по сорок центнеров в крупных початках и по четыреста пятьдесят центнеров зеленой массы… Я верю в творческие силы марьяновцев, они и в этом году завоюют богатый урожай. Зерновые сеяли крест-накрест, по черным парам, а кукурузу сажают только квадратами.