Прасковья Ангелина - [44]
И вот уже в зимнюю пору в гости к Паше из колхоза имени Мичурина приехали два старика, приехали, чтобы порадовать ее новыми добрыми вестями.
Первым вошел Степан Васильевич Олейников. Встретила его Ефимия Федоровна.
Старик неторопливо снял дубленую шубу, смахнул снег с сапог и медленно, вразвалку вошел в комнату. Подошел к стулу, осмотрел его и, как бы убеждаясь в его прочности, сел. Внимательно осмотрев все вокруг, спросил:
— А что, дочки твоей дома нету?
— Дома, дома! — откликнулась Паша, выходя из своей комнаты.
— Мы мимоходом к тебе, Паша, — сказал Степан Васильевич, как бы извиняясь за вторжение.
Опять раздались шаги, отворилась дверь: Ефимия Федоровна выбежала навстречу.
— Алексеич!
— Не ожидала? Мы к твоей Паше, поделиться пришли, о жизни поговорить. Давно собирались, да времечко-то как раз в обрез.
— Приятно слушать добрые вести, — с лаской в голосе сказала Ефимия Федоровна. — Может, чайку попьете, старики?
— Э, рановато, Федоровна, записывать нас в старики, — усмехнулся Никифор Алексеевич. — Мы такими делами ворочаем, что молодым за нами не угнаться.
— Эх вы, молодежь! — шутливо произнесла Ефимия Федоровна и заторопилась, чтобы вскипятить чай.
Тем временем гости-мичуринцы докладывали своему депутату о колхозных делах.
— Дела наши, Никитична, завидные, волнующие. Торопиться надо, ведь не два, а один век живет человек. А пока жив, надобно стараться все сделать, чтоб внуки и правнуки добрым словом тебя вспомнили. Во как, Никитична! — Никифор Алексеевич все больше и больше увлекался. — Еще поживем да и поработаем на счастье народное, потому что человек без труда страшнее любого зверя становится, вспомни нашего минулого лысого хлюста. Ох, и окрестила ж ты его имечком!
— Не позабыли? — засмеялась Паша.
— Такое помнится… Так вот, работаем мы, сил не жалеючи, а вон ребята, что с войны возвратились, ворчат. Мол, поработали деды на своем веку вдоволь, теперь и на покой им пора… Нешто это, Паша, справедливо? Нашему вот деду Охримычу девятый десяток пошел. Цельный год маялся на печи. Одолела его тоска, пришел на поклон в колхоз и говорит: «Нет сил моих более на печке лежать, все бока отлежал. Этак полежу — помру, а помирать неохота, на колхозной земле больно хорошо стало». И дали Охримычу должность, он нынче пасечником работает, первый ударник в колхозе. И Никитич наш нынче при должности и Лука. А Степан Василич? Этот в поле каждый раз, ему будто второй десяток только минул…
— Ты мое имя не тревожь! — обозлился Степан Васильевич. — Ты лучше про свои дела докладывай.
— Моих делов нету, есть общие, — горячо возразил ему Никифор Алексеевич.
— По-прежнему цапаетесь, молодежь? — поинтересовалась Ефимия Федоровна.
— Ну, как же можно мирно в нашем деле? Вроде скучновато, застой получается, — заметил Никифор Алексеевич и, подмигнув Степану Васильевичу, добродушно улыбнулся: — Друг друга пилим, но, между прочим, друзи — водой не разольешь. Рассуди, Паша. Я говорю Василичу: «Срамота одна — не иметь в колхозе сада. Живем будто в тундре какой, глядеть тоскливо». А он свое тянет: «Не нашего ума это дело. Не поспели мы с тобой, Никифор, так пусть молодые займутся яблонями». Оно верно, нам в эти годы фашистского разбоя не до яблонь было. А ныне? Какая тому помеха? Вот бы и развести сад для людства. Кое-как мы развертываемся, уже и множество ям накопали. А Василич наш хоть и серчает, а более всех старается в этом деле. Вот бы, Паша, достать бы нам такие саженцы, чтобы не мерзли.
— В том смысле, — подхватил Степан Васильевич, — чтоб мичуринские, морозостойкие… Ведь Иван Владимирович Мичурин всю жизнь отдавал народу. Потому и самые наилучшие сорта создал.
— Понятно, понятно, — охотно откликнулась Паша, — обещаю достать вам такие саженцы, мичуринские.
Никифор Алексеевич спросил, приедет ли Паша к ним еще денька на два до лета, и очень благодарил Пашу за то, что она так терпеливо выслушала их длинный разговор о садоводстве и о знаменитом Мичурине.
МАШИНЫ И ЛЮДИ
Проводив гостей, Паша направилась к центру деревни: ей нужно было повидаться с Антоном Дмитриевым.
Вечер, как это бывает зимой на Украине, был удивительно ясным, красочным, звездным. Покрытая серебристым снегом земля казалась тоже ясной и светлой.
В тишине Паша слышала только свои шаги. Но нет, она все время улавливала и еще какой-то звук. Издалека доносился ровный гул моторов. Да, в мастерской МТС проводили обкатку тракторов.
Вдруг впереди послышалась песня. Высокий голос выводил:
Где же это поют? Паша на мгновение остановилась, прислушалась. Неподалеку за домом играла гармонь.
Вот уже она идет мимо высокого забора, и за ним виден свет. Да, так и есть. У дома Елизаветы Челпановой стоят парни и девушки.
Паша замедлила шаги. Слышит, запевает учетчик тракторной бригады Александр Пефтиев. Все знакомы, все милы сердцу. Сейчас она подойдет к ним, и кто-нибудь из парней крикнет: «Шире круг! Бригадир женской — собственной персоной. А ну, давайте плясовую!»
И зальется гармонь, выйдет на середину парень, причмокнет губами, стукнет каблуками и пустится в пляс…
Весь день, с рассвета до позднего вечера, на морозе все эти парни и девчата расставляли в степи щиты, сооружали снежные «бастионы», чтобы, преградив путь ветру, утеплять озимые. Возили удобрения, ухаживали за скотом, работали на ремонте тракторов, комбайнов, прицепного инвентаря… Но вот окончился трудовой день, зажглось электричество, и парни и девушки вышли на улицу — петь и танцевать.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.