Практикум для теоретика - [19]

Оба города мне нравились, хоть и по — разному.

Сармион же сразу не приглянулся. В отличие от серенькой Лорны и белоснежной Элидианы он был кроваво — красным. Не знаю по какой причине, возможно, в Шимассе не было своих каменоломен, но город был выстроен в основном из кирпича. Некоторые дома были оштукатурены и выкрашены в белый, розовый или голубой цвета, но сущности дела это не меняло. Да и штукатурка по большей части была старая и обшарпанная, из‑под нее проглядывал родной кирпичный колер.

Улицы были замощены брусчаткой, на которой колеса кареты подскакивали в нерегулярном ритме, так, что вытряхивали из меня всю душу. Я даже порадовалась, что не поела с утра, хотя до этого злилась на это обстоятельство.

Лавки и трактиры попадались, но, по сравнению с той же Элидианой, нечасто. Я обратила внимание на то, как убого они выглядят. Может, мы проезжаем по бедным районам?

Толпа, которая в Элидиане всегда выглядела ярко и празднично, тут поражала мрачностью. Люди ходили в серых, бурых, черных и редко белых одеждах, как будто ярких цветов не существовало в природе. Еще удивило меня то, что несмотря на еще более жаркий, чем в Элидиане, климат, женщины здесь носили полностью закрытые платья. Мое скромное летнее платьице песочного цвета, которое Соль считала образцом уныния, здесь смотрелось чуть ли не фривольно.

Мы пересекли столицу насквозь и выехали за город. Кругом расстилались поля, разделенные на небольшие квадраты. С части из них урожай уже убрали: торчало сухое жнивье. На других росло что‑то отличное от пшеницы, но что именно опознать я не могла. Сельское хозяйство для меня темный лес. Поняла только, что культур несколько: все квадраты были разного цвета. Даже розовые попадались.

Карета катилась теперь по немощеной дороге, все еще трясло, но не так сильно и резко, и я снова вспомнила, что голодна. Но развить эту мысль не успела: меня тряхнуло последний раз и кучер остановил карету у высоких кованых ворот. Слез с облучка и достал из кармана странного вида дудку, в которую задудел. Звук, надо заметить, она издавала отвратный, но на него из ворот вышел высокий унылый старик и, игнорируя кучера, подошел ко мне. Я вышла из кареты и дожидалась его, стоя на земле. Попутно огляделась: амбал, который грузил мои вещи на портальной станции, сейчас притулился на кофре с книгами и мирно дремал. Выходит, он здешний работник. Старик остановился от меня в двух шагах и, не здороваясь, задал вопрос:

— Это вы к нам из Элидианы?

Я в который раз кивнула.

— А бумаги у вас есть?

Я сунула руку в саквояж, намереваясь снова достать всю пачку, но старик удовлетворился одной моей готовностью.

— Вот и хорошо. Ректору покажете. Только… это потом. А сейчас я вас поселю. Квартиру вам хорошую оставили, не сомневайтесь. Садитесь в карету, Авир вас довезет.

Я полагала, что он тоже сядет и мы поедем вместе, но старик развернулся и быстрым шагом двинулся куда‑то внутрь территории Школы. Я вскочила в карету и она тронулась за ним.

Все постройки были из темно — красного кирпича и обнесены высокой, локтей в шесть, тоже кирпичной стеной, только ворота здесь были кованые, полупрозрачные. Пара больших зданий в центре претендовала на некие архитектурные изыски: ломаная линия фасада, крыльцо под шатровым перекрытием, стрельчатые окна, ложные колонны, башенки, эркеры… Но карета направлялась вглубь участка к унылым прямоугольным постройкам, располагавшимся вдоль внешней ограды. Кучер знал, куда ехать. Обогнав нашего проводника, подкатил к невысокому крылечку под козырьком, остановил лошадей и разбудил грузчика. Тот начал возиться, пристраивая чемоданы на кофр. Это же какая силища, если он может поднять сразу все мои пожитки вместе с книгами?

Старик к нам присоединился, достал из кармана ключи на тяжелом железном кольце, отпер наружную дверь и пригласил:

— Заходите.

Отбиваться я не стала, кротко вошла. Мы поднялись на второй этаж, там старик отпер одну из дверей в длиннющем коридоре (под номером двадцать семь, я запомнила), толкнул ее и сделал приглашающий жест:

— Располагайтесь, барышня.

Н — да, невесело. Узкое окно давало мало света, но рассматривать тут было нечего. Довольно большая комната с кухонной нишей была до середины высоты выкрашена той же мерзкой синей краской, которая мне все глаза выела на портальной станции. Сбоку располагалась дверь в спальню, которая для разнообразия была выкрашена в столь же отвратный зеленый. Через открытую дверь хорошо была видна убогая обстановка: узкая кровать, заправденная серым солдатским одеялом, тумбочка и крошечное зеркальце над ней, деревенский половичок.

Это не мои хоромы в Элидиане. Там была полноценная квартира, небольшая, но уютная, а здесь… На гостиничный номер не тянуло, разве что в придорожном трактире такое бывает, но там люди много на пару ночей останавливаются, а мне в этой дыре два года жить. Как тут мой домовой приживется?

Амбал занес мои вещи, восторженным взглядом посмотрел по сторонам и впервые подал голос:

— В двухкомнатный поселили? Везет.

Мне одной не нравится то, что я вижу? Кажется, смерть для Бальтазара будет слишком мягкой карой.