Практика - [6]

— Что, понравилось? — улыбаясь, спросил хозяин.

— Да. Сейчас быстренько дочитаю про Александра и всё.

Но «быстренько» дочитать не удалось. И виной тому было то, что правление ещё живого Александра I описывалось современниками и участниками событий. Основные события первого этапа, сдобренные рассуждениями о мудрости и благородных намерениях «ныне благополучно царствующего Императора и Самодержца Российского Александра Павловича», в целом соответствовали моему знанию истории: создание министерств, закон о вольных хлебопашцах, помощь Австрии, Аустерлицкое сражение, Тильзитский мир… Но вот дальше…

Впрочем, я позволю себе привести некоторые отрывки, которые я наскоро записал:

«Весною 1812 года стало очевидно, что Наполеон Бонапарт не оставил своих честолюбивых замыслов. Несмотря на Тильзитский мир и встречу с ныне царствующим Императором и Самодержцем Всероссийским Александром Павловичем, действия императора французов всё более и более подтверждали мысль о том, что решительная схватка не за горами.

Своими действиями, как то: присоединением Восточной Галиции к Варшавскому герцогству, беззаконный захват владений герцога Гольдштейн-Ольденбургского, находившегося в ближайшем родстве с Императором Александром, отказ Наполеона подписать акт, в котором он должен был обещать никогда не стараться о восстановлении Польского королевства, очевидно показывали, что Император французов не считает себя связанным какими-либо договоренностями.

Разрыв с Россией должен был стать шагом к всемирному обладанию, потому как в Европе она одна представляла препятствие могущественному завоевателю. Но Император Александр, дорожа спокойствием Европы, столь часто и столь гибельно нарушаемом в продолжение многих лет, не начинал спора, хотя нарушение Тильзитского трактата в отношении Варшавского герцогства и подавало ему повод к тому.

Между тем, Россия вела две войны: с Турцией (Оттоманскою Портой) в Молдавии и Бессарабии и Персией на Кавказе. Эти войны отвлекали много сил наших. В то же время Государь, предвидя многие опасности, убеждал Кутузова, коий командовал нашими силами против турок, употребить все усилия для заключения мира.

За исключением нашего Государства, Англии, Турции и, потом, Швеции, все державы в Европе были подчинены Наполеону. Он только и мечтал о поражении России: склонял наследного Принца Шведского вторгнуться в Финляндию по получении в Стокгольме известия о переходе Французской армии через Неман; предлагал Султану Турецкому заключить с Францией тесный союз, обещая возвратить ему все завоевания, сделанные русскими в течение правлений Елисаветы Петровны и Екатерины Великой.

Однако Провидение было на стороне нашего Отечества. 4 мая в Букаресте были подписаны условия мира с Оттоманскою Портой: Россия приобретала всю Бессарабию с крепостями Измаилом, Килиею, Аккерманом и часть Молдавии по левой стороне Прута лежащую, с крепостями Хотиным и Бендерами.

Так же мало успеха имели старания Бонапарта о войне и у шведов. После многих тревог и волнений Швеция только что достигла в это время спокойствия и не хотела подвергать его новым опасностям. На троне Густава IV Адольфа был по-прежнему дядя его Карл XIII, но наследником этого короля, не имевшего детей, был избран по желанию шведских подданных и под влиянием Наполеона, Бернадот, маршал Французский и принц Монте-Корво. Сей Бернадот, сделавшись наследником престола знаменитого Густава Вазы и приняв лютеранское вероисповедание, как будто переродился в настоящего шведа. Благородное сердце говорило ему, что вся его жизнь должна быть посвящена Швеции, поэтому никакие убеждения Наполеона не могли сподвигнуть его позабыть о её выгодах. Уверенный, что эти выгоды заключались не в спорах с Россией, а в дружбе с ней, он отверг все обещания, сделанные ему Наполеоном за помощь шведов против России и даже заключил договор с ныне Царствующим Государем.

Удивительную картину представляла собой Европа в то время, когда намерения Франции в отношении России были всем известны, когда войска Наполеона численностью до 700 000 человек двигались к русским границам, а в России приготовлялись встретить неприятеля. Казалось, что наступило затишье — предвестник бури, которой надлежало разразиться в скором времени.

Посланники обоих государств вели переговоры и даже переезжали от одного государя к другому с предложениями, клонящимися к миру, нежели к войне. Сие понятно каждому образованному человеку: Наполеон, домогавшийся величия всеми средствами, не хотел явиться в глазах Европы несправедливым начинателем спора, а государь наш Александр Павлович страшился подвергнуть Европу новому ужасному кровопролитию.

Такова была цель великодушных усилий Императора Александра, поэтому он предложил посланнику, в последний раз приехавшему к нему от императора французов, самые легкие условия к сохранению мира. Соглашаясь даже на вознаграждение герцога Ольденбургского другими владениями в Германии, Император русский настаивал только на выводе французских войск из Пруссии и Варшавского герцогства.

Наполеон назвал это настояние, имевшее целью спокойствие и безопасность России, оскорбительным для своего достоинства, и под этим ничтожным и несправедливым предлогом решил вторгнуться в Россию даже не объявляя ей надлежащим образом о войне.