Практическая монстрология - [7]

Неожиданно я почувствовал рывок и понял, что мужики поволокли меня по лестнице прямо вместе с кроватью. На мое счастье — не уронили, видимо, побоялись бабкиных угроз. Через закрытые веки пробивался яркий солнечный свет, я почувствовал слабые дуновения ветерка.

Я жив! Стрига меня не добила! Повезло ли мне? — пока неясно.

Я повторил попытку открыть глаза и мне это удалось, я увидел солнце и две бородатые рожи, которые склонились над моим лицом.

— С тебя серебряный! — заключил радостный Фрол, уставившийся на своего зятя.

— Помилуй, Фрол!

— Проспорил — гони обещанное! — упёрся Фрол.

Раздался горестный вздох, и Тихон отдал тестю серебряный кругляш.

Это что же? Эти гады спорили, выживу ли я!

Встану — убью обоих. Я попытался встать, но не вышло, тело не слушалось.

— Лэр, привязаны вы, так корчмарь велел сделать! Сильно опасался, что вы обратитесь в ту тварь, какая инквизиторов порвала.

— Да и бабка Марфа велела вас не развязывать, пока вниз не спустим, чтобы мы не уронили случайно. — сказал Тихон.

Я разлепил ссохшиеся губы и просипел:

— Пить!

— Эт мы вмиг организуем! — засуетился Фрол.

Лицо Фрола исчезло, и я услышал его спешно удаляющиеся шаги.

Через пару минут ожидания мне поднесли к губам кружку, и Фрол заботливо приподнял мою голову.

В мое горло полилась живительная влага.

— Ты ж, что ж, склирс бородатый, делаешь? Лэра своей паршивой брагой травишь! — раздался гневный окрик и я боковым зрением увидел корчмаря, появившегося на пороге своего заведения.

— Не травлю, а спасаю! — пробасил Фрол. — Пить лэр хотел, вот и дал что было.

— Ой, дурак! Как есть дурак! — запричитала старушка, появившаяся на пороге корчмы, и заторопилась к моей постели.

— Говорила я твоей мамке, чтоб она за тобой следила и не роняла! Уронила все-таки! Да не один раз, видать, да об пол дубовый.

— Не роняла меня матушка! — обиделся Фрол.

— А батюшка тоже не ронял? — участливо поинтересовалась бабка.

Фрол задумчиво почесал голову.

— Сомневаешься — значит так оно и было! — отрезала бабка Марфа, подошла к Фролу и закатила ему сильную оплеуху.

— За что?! — прогундосил тот.

— Было бы за что — я бы тебя вообще пришибла!

Я наблюдал эту сцену, с трудом повернув голову в направлении выхода из трактира. Веревки, плотно державшие меня, не позволяли мне рассмотреть, что происходит вокруг, но сухонькую старушку, стоящую на страже моего здоровья, я мог видеть как и окружающих меня людей, благо Фролу и Тихону хватило ума не привязывать мне еще и голову.

Старушка гневно сверкала очами и обличала Фрола:

— Спас нас лэр от оборотней, от мертвяка, но помер бы от бражки твоей вонючей.

Фрол недоверчиво понюхал кружку, которую держал в руках.

— И ничего она не вонючая! — оправдывался он.

— Вонючая, как есть вонючая! Уж я-то чую. — передразнила его бабка.

— Иди и развязывай лэра, не опасен он, проверила я его уже и серебром и травами, пока он спал.

— Бабка Марфа, а коли ошиблась ты? — сказал Тихон.

— Ошиблась я, когда мамкам вашим разродиться помогла. Послали боги мне наказание за мои прегрешения! — запричитала бабка.

Сконфуженные мужики поспешили к моей кровати и начали меня развязывать. Минута — и я снова почувствовал, что могу двигать руками и ногами. Фрол с бабкой сноровисто меня подняли и подложили мне под спину подушки.

— Бульон неси! — рявкнула бабка на корчмаря. — Стоишь, как девка продажная у дороги, нет бы делом заняться!

Толстого корчмаря как ветром сдуло. А бабка, видать, в авторитете, раз так тут командует, подумалось мне. Через пару минут появился корчмарь, с глиняной тарелкой, которая исходила слабым паром, который, был едва видим в утреннем воздухе. Бабка взяла ее и начала меня поить через край. Такое проявление заботы было странным, но приятным, с бульоном, который попал в мой желудок, я почувствовал себя лучше. Но бабка велела мне укладываться на кровати и спать. Не смотря на мои попытки встать, веки потяжелели и я закрыл глаза.

«Бабка Марфа! Ну, зачем же было сонное зелье в бульон добавлять?» — пронеслось у меня в голове, прежде чем сознание меня покинуло.

Второй день я. стараниями бабки Марфы, соблюдал постельный режим, а Фрол и Тихон исполняли роль моих сиделок: кормили и поили меня. Нет, не брагой, как кто-то мог подумать, а лишь бульоном, а затем — мясным супом. А на ночь заносили меня в корчму. Спали мужики тут же, рядом со мной, на лавках. Хотя первую ночь они пытались наладить дежурство, видимо опасаясь, что я могу все же превратиться в вампира, каким и является стрига. Вампир, который получается из неупокоенных висельников. Надо сказать, что если бы младшие инквизиторы сразу сняли тело и сожгли его, то и проблем бы не было, а так — стрига украсила гирляндами их внутренностей дуб, под которым они попытались ее сжечь. Это надо же было затянуть до заката и даже не отрубить голову трупу перед сожжением. Видимо, стрига не простила им халтуры и, судя по следам, расправилась с ними минут через пять после того, как они начали сжигать тело. Амулеты и обереги на околице ослабили тварь, как и огонь, поэтому я и встретил её в ослабленном виде, но мне этого хватило. Пока я лежал прикованный к постели, местные дали знать о судьбе инквизиторов в Поклонск, где и пришли к выводу, что подобную казнь преступников теперь использовать опасно.