Практическая адвокатура в принципах римского права - [25]

⁷⁰.

Томас Гоббс⁷¹ ещё до Локка отождествлял свободу и право, закреплённое в законах и обычаях, противостоящее насилию, произволу и анархии. Т. Гоббс полагал, что государство образуется тогда, когда люди, желая прекращения взаимной войны (войны «всех против всех»), заключают общественный договор. Этот договор (право) и является источником свободы, по Гоббсу.

Гоббс предполагал, что «война всех против всех» (Bellum omnium contra omnes – лат.) неизбежно создаёт государство, так как люди созданы Богом равными в физическом и интеллектуальном отношении, у них равные возможности и одинаковые, ничем не ограниченные «права на всё». У каждого человека имеется и свобода воли, и это провоцирует взаимное противоборство. Стремясь сохраниться, люди добровольно ограничили свои права и свободу в пользу государства, задача которого – обеспечение мира и безопасности⁷².

Современник Локка и Гоббса немецкий философ Г.В. Лейбниц⁷³ полагал, что в мире люди действуют как разумные души и саморазвивающиеся личности, составляя вместе особое Царство Духа, где основным законом является свобода. В этом мире господствует абсолютная свобода воли, из-за чего в нём возможно не только добро, но и зло. Бог допустил зло, чтобы выразить добро, и таким образом создал «совершеннейший из всех возможных миров»⁷⁴.

Локк, Гоббс и Лейбниц, а затем и французские просветители вплотную подвели философию к той вершине в понимании свободы, которая была достигнута благодаря Иммануилу Канту⁷⁵.

Моральному человеку Канта не нужен «сторож» в виде внешних причин, власти, принуждения, запретов, обязывающих его поступать по правде и быть свободным. Это очень важно, так как в практической жизни очень сложно найти хорошего и постоянного «сторожа». С течением времени люди и явления имеют склонность к ухудшению: демократы становятся тиранами, идеалы тускнеют, моральные рамки размываются.

Учение И. Канта базируется на трех основных постулатах: свободе, бессмертии души человека, существовании Бога (букв. «Бог должен существовать»).

Свобода, по Канту, действительна и проявляется через моральный закон и является условием его действия⁷⁶. «Свобода есть, конечно, ratio essendi⁷⁷ морального закона, а моральный закон есть ratio cognoscendi⁷⁸ свободы. В самом деле, если бы моральный закон ясно не мыслился в нашем разуме раньше, то мы не считали бы себя вправе допустить нечто такое, как свобода (хотя она себе и не противоречит). Но если не было бы свободы, то не было бы в нас и морального закона», – пишет И. Кант в примечании к Предисловию к «Критике практического разума»⁷⁹.

Для Канта свобода является выражением внутреннего морального закона человека, закона практического разума (как его именует философ), она не зависит от внешних причин, а также от желаний человека и связана с понятием долга, но вместе с тем может быть реализована, только когда воля человека свободна⁸⁰:

«Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства»⁸¹. «Воля мыслится как независимая от эмпирических условий, стало быть, как чистая воля, как определённая одной лишь формой закона; и это определяющее основание рассматривается как высшее условие всех максим… Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом⁸²… Автономия воли есть единственный принцип всех моральных законов и соответствующих им обязанностей… Единственный принцип нравственности состоит именно в независимости от всякой материи закона (а именно от желаемого объекта)… Следовательно, моральный закон выражает не что иное, как автономию чистого практического разума, т. е. свободы, и эта свобода сама по себе есть формальное условие всех максим, только при котором и могут быть они согласны с высшим практическим законом⁸³… Моральный же закон только потому мыслится как объективно необходимый, что он должен иметь силу для каждого, кто обладает разумом и волей. Максима себялюбия (благоразумие) только советует, закон нравственности повелевает⁸⁴… Материальные принципы совершенно непригодны в виде высшего нравственного закона… Доброе и злое …относится к поступкам, а не к состоянию лица… понятие доброго и злого должно быть определено не до морального закона (в основе которого оно должно, как нам кажется, лежать), а только (как здесь и бывает) согласно ему и им же⁸⁵… Воля никогда не определяется непосредственно объектом и представлением о нём, а есть способность делать для себя правило разума побудительной причиной поступка… Фонтенель говорит: “Перед знатным склоняюсь я, но не склоняется мой дух”; я могу к этому прибавить: перед простым, скромным гражданином, в котором я вижу столько честности характера, сколько я не сознаю в себе самом, склоняется мой дух, хочу я этого или нет и буду ли я ещё так высоко держать голову, чтобы от него не скрылось превосходство моего положения? Почему это? Его пример напоминает мне о законе, который сокрушает мое самомнение, когда я сопоставляю его со своим поведением и вижу, что на деле доказано соблюдение этого закона, стало быть, его исполнимость