Позволяю любить - [38]

— Странно, — задумчиво произнесла Аня, — и тут, и там — Вилле Вало. На одном плакате он совершенно жуткий урод, в страшном сне приснится — испугаться можно… да, а здесь — ничего, очень даже симпатичный…

— Ага… — Катя внимательно присматривалась к сестре. — Ань?

— Что? — обернулась та.

Смотрит как-то непривычно серьезно. Даже слишком. Катя отвернулась, выждала паузу и произнесла — будто просто так, невзначай:

— А как понять, нравится тебе человек или не нравится?

Аня ответила не сразу, напряженно поджала губы, словно некие правильные подбирала слова.

— Если с человеком легко, — тихо заговорила она, — если он тебя не напрягает, то это скорее всего означает, что он нравится. А если, скажем, он должен прийти, в тебе… м-м… не очень хочется его видеть, если… если полагаешь, что лучше бы он в один прекрасный день вообще куда-нибудь исчез и никогда больше не появлялся, то… э-э, ну, короче, пошел он тогда куда подальше!..

— Понятно, — просто сказала Катя, хотя понятного в ответе сестры она услышала маловато, прямо скажем. — А вот если тебе с ним легко, если он, как ты говоришь, не напрягает, то как определить: он просто нравится или это любовь?

— Когда всего лишь легко и ничего больше, то нет, никакая это не любовь. Понимаешь, когда любишь человека, то осознаешь это сразу, без терзаний. Тут два конца: либо да, либо нет — третьего не дано. Нельзя любить слегка, нельзя чуть-чуть, нельзя наполовину… Человеку, которого любишь, прощаешь все, жертвуешь ради него собой и всеми своими интересами, безо всякого сожаления — лишь бы ему было хорошо.

Аня снова о чем-то задумалась, посмотрела на сестру. Ишь, сидит, голову склонила, волосы закрывают лицо, поза напряженная. Определенно у нее что-то стряслось.

— Кать!

— Что?

— Почему спрашиваешь?

— Просто. Просто так.

— Еще что-нибудь не хочешь спросить?

— Нет. То есть да… Скажи, а если встречаешься с человеком и при этом понимаешь, что не любишь его, но он думает, что любишь… вот это как, очень плохо?

— Нет, пожалуй. — Аня снова прошлась по комнате. — Тут ведь все зависит от множества различных обстоятельств. Нельзя говорить о любви, когда точно знаешь, что не любишь. Получается осознанный обман. Но и нельзя отвергать человека, который любит тебя. Это жестоко, потому что… — Аня внезапно запнулась. — Потому что можно спровоцировать его на необдуманный, даже страшный, непоправимый поступок!..

Аня снова помолчала. Тяжело вздохнула. Казалось, она ведет какой-то внутренний диалог сама с собой, некий странный, непонятный и предельно тяжелый спор.

— Но нельзя также и обнадеживать человека, — произнесла наконец Аня. — Не стоит обещать ему что-либо, если знаешь, что не можешь принести себя в жертву. Все это, Как ты понимаешь, очень сложно. В отношениях любви и привязанности границы настолько тонкие, что перейти их легко — в итоге можно просто оступиться и наделать необратимых ошибок.

— А целоваться? — снова принялась допытываться Катя. — Ну, с тем, кого не любишь… Это как? Тоже очень плохо?

Аня улыбнулась:

— Хочешь знать, нарушает ли такой поцелуй ту самую границу?

— Угу.

— Тогда для начала ответь: кто кого поцеловал первый?

— Он…

— Значит, на нем и ответственность! — рассудила Аня и подсела к сестре на тахту, по-девчоночьи поджав ноги. — Приятно хоть было-то?

— Если б не было, то я ничего бы такого и не позволила.

— Тоже верно, — заметила Аня. — А когда вы целовались, тебе хотелось, чтобы вместо него был кто-то другой?

Теперь настал черед вздыхать Кате.

— Да, — сказала она. — Хотелось. И меня это пугает.

— А он, ну, тот, которого тебе хотелось видеть рядом с собой, — он заметил, как ты целуешься с другим?

— Нет, — сказала Катя, что-то прикинув.

— Но ему могут рассказать, верно?

— Пожалуй.

— Выходит, тебе просто хотелось вызвать в нем ревность?

Катя неожиданно разозлилась.

— Отстань! — воскликнула она и резко соскочила с тахты.

— Все? — невозмутимо произнесла Аня. — Больше ты ни о чем не хочешь меня спросить?

— Нет!

— Ладно. Пойду тогда спать. Но, если что, буди, спрашивай.

Аня, посмеиваясь, удалилась.

Стало быть, у Кати сложности в личных отношениях. Любит одного, целуется с другим. И, само собой, крепко из-за этого переживает.

Ох, любовь — такая сложная штука! И ведь любая попытка со стороны Ани прийти сестре на помощь может только навредить. Но и Катя тоже хороша, ничего толком рассказать не может! А с другой стороны, молчать у нее сил тоже не осталось.

Да, трудные наступили деньки. Антон, разговор с его матерью, недомолвки Кати. Аня подозревала, что это только начало. Цветочки. То ли еще будет, когда ягодки пойдут!

И в душу к Кате залезть нельзя. Не такое это место, человеческая душа, чтобы в нем можно было грубо копаться! Себя-то самого не всякий раз туда впускаешь. Не трогай — авось не заболит. Больнее всего делают близкие люди. Они почему-то считают, что им можно вмешиваться без зазрения совести — а что, добра, сволочи, желают…

«Как все просто, — думала Катя. — Значит я — люблю. Люблю…»

Любовь подразумевалась к Дане.

Она поняла это тогда, когда Аня пристала к ней с расспросами.

«Ты хотела целовать другого?» Все встало на свои места. Да. Да! Тысячу раз — да.