Позволяю любить - [3]

Тогда все это представлялось Антону скучным и ничего не значащим: взрослые — какие ж инфантильные! А отчетливо почему-то вспомнилось только сейчас, когда он очутился у Анны дома, и оттого еще больше захотелось посмотреть ее комнату.

Сейчас уже и не скажешь, с чьей подачи все переместились туда, где сидела Аня.

Катя тогда сильно напряглась. В глазах ее забегало плохо скрытое беспокойство, спина — этакая натянутая струна, словно у кошки перед роковым броском. Непонятно, от чего это она пытается защититься?

— Можно, мы тоже посмотрим телевизор? — Вопрос Сани прозвучал слишком робко.

— Попытайтесь, — несколько рассеянно ответила Аня. Возможно, из-за фильма, которым она так увлеклась. Впрочем, она всегда была странной.

По идее, думал Антон, Анна слишком красива, чтобы долго оставаться одинокой. На таких всегда обращают внимание мужчины. Но тут имело место нечто совсем иное: видимо, мужчины, по свойственному им мышлению, стандартно полагали, будто Анна просто давно кем-то занята уже (так ведь привыкли они изъясняться, не правда ли?) и на текущий момент у нее не может никого не быть по определению. Ну а раз так, то и на конфликт нарываться невесть с кем, да еще ради призрачного соперничества, в общем-то не резон.

Наверняка на ее пути попадались и не столь робкие — мужчины все-таки разные, почему бы, черт возьми, в поисках свежих ощущений не попытать счастья? — однако же получалось, что Анна по какой-то ей одной ведомой причине на версту никого к себе не подпускала.

Почему? Почему-то.

Антон не очень-то хотел об этом думать. Ему достаточно было иногда просто помечтать.

Анна умна. Но, опять же, умна слишком, чтобы быть такой красивой. Нельзя быть одновременно и умной, и красивой! А иначе выходит, что одним — все, а другим — ничего. Но это заключение — всё из того же набора стереотипных мужских размышлений, а Антон всегда с удовольствием констатировал, что именно она, Анна, по каким-то природным причинам относится к разряду тех людей, которым причитается это самое «всё». Или — по неизъяснимым прихотям судьбы.

Но тогда почему она порой совсем не выглядит счастливой? Скорее, наоборот: Анна, кажется, несчастна.

Антон вздыхал.

Что еще мог он предположить об Анне?

Эта женщина в его глазах (и в глазах всех окружающих ее людей, да!) постоянно хранила печать некоей смутной рассеянности, отстраненности от повседневной жизни. Словно это и не она находится сейчас рядом, а какая-то малопонятная и неизученная ее оболочка — так себе, функционирует поблизости, толком ни в чем не участвует, а всего только наблюдает за происходящим наподобие зрителя в театральном спектакле.

Именно к таким людям навсегда приклеен ярлык «пассивные созерцатели» — плывут себе по реке жизни, не сопротивляются течению… Но в том-то и парадокс, что таилась внутри Анны некая мощная незримая пружина, которая и не позволяла знающим ее людям причислить ее к «созерцателям» безоговорочно. Своим стилем жизни Анна словно демонстрировала аксиому о таком непротивлении течению жизни, при котором достаточно было лишь использовать энергию этого течения. «Я не подчиняюсь воле реки, просто у нас один путь» — утверждала ее философия бытия.

Анна почти ни во что не вмешивалась, но при этом все обо всем знала. В этой простой жизни должно было стрястись что-то совсем из ряда вон выходящее, чтобы она сочла необходимым вмешаться.

Но уж когда вмешивалась…

Однажды поздно вечером Артему вдруг взбрело в голову прийти к Кате в гости.

Вот уж глупость так глупость! А все с легкой подачи Иры!

Их веселая компания стояла в подъезде Катиного дома. Толпа дружно скучала на фоне легкого регулярного скандала Ирки с Артемом — эти вечно собачатся. Ну не понимает Артем шуток, особенно таких, которые в обилии отпускает Ирина! А ту словно раздирает поцепляться к Темке, остроумие свое на нем отточить…

На этот раз она внезапно предложила Артему наведаться в гости к Катьке с целью… знакомства с ее сестрой.

Все опешили. Кому задумала устроить гадость Ира? Артему? A может, самой Анне?

А тот, не будь умен, и поперся.

По счастью, дверь парню открыла Катя. Она была уже в пижаме, и про себя мы с удовольствием отметим, что это, в сущности, правильно, ибо для четырнадцатилетних девочек предпочтительно в половине двенадцатого ночи отправляться спать.

Ирка, конечно, не в счет. Она — без башни. Потому-то и стояла вместе с остальной компанией этажом ниже. Любопытно же, чем закончится такая замечательная затея! Хотелось бы еще и подсмотреть, но… не надо портить шутку.

Катя сначала просто спросила, чего Артему надо. Тут бы дураку и уйти, сопроводив свое исчезновение вежливыми извинениями, но Артем не оценил шанса, данного ему судьбой в виде хорошей подруги Кати, — явно не сориентировался в ситуации. Взял да и попросил с предельной тупостью позвать к нему Анну. Есть-де намерение осуществить знакомство.

Естественно, Катя принялась его выгонять. Закрыла даже дверь… почти закрыла, поскольку Артем, балбес, вовремя воткнул ногу в проем между дверью и косяком, да еще и плечом навалился, чтобы девушка не смогла закрыться. Понесло, в общем, Артеху.

Это его обычное состояние. Ума нет, и заменить нечем. Разве что размером обуви компенсировать, ведь в шестнадцать лет Артем носил уже 44-й размер ботинок. И голову — как у Винни-Пуха.