Позволяю любить - [18]

Ей нравилось быть врачом. Ведь она, став хирургом, осуществила мечту детства и в свои двадцать семь достигла немалого. Анна хоть и была еще совсем молодой, однако, как ей недавно довелось прочитать в своей характеристике, «пользовалась уважением среди коллег, признана хорошим и опытным для столь ранних лет хирургом». С ней действительно часто советовались. С ее мнением открыто считались.

После развода Аня забрала младшую сестренку жить к себе. Нечего ей нервы трепать! Мама, конечно, имеет право на личное счастье, но тем не менее и для Ани, и для Кати этот человек, ее новый супруг, все-таки был и останется чужим. Ему никогда не заменить отца, он — отчим. Это вовсе не означает, что он плохой человек — отнюдь, если маме с ним хорошо, дай Бог, пусть живут и радуются друг другу! Только вот Кате, прямо скажем, совсем не обязательно быть свидетелем их размолвок — а куда без них? — и последующих сцен примирения.

А ведь там, в квартире отчима, даже и уйти-то, если что, некуда. Разве только на кухню? Или в ванной запереться?.. В общем, вопрос о переезде младшей сестры к старшей был решен последней сугубо самостоятельно… никто, впрочем, ни разу особо и не возразил…

Катя очень любила рассказывать друзьям о любви Ани к цветам. Скорее всего не столько даже она их любила, сколько они — ее. Вся их квартира была заставлена горшочками с самыми разнообразными комнатными растениями. Они виднелись отовсюду: располагались на шкафах, топорщились по подоконникам, торчали из пола, крепились к стенам… А те, что не уместились, предпринимали захватнические попытки обвить собой потолок — и не без успеха!

Аня не прилагала особых усилий, просто цветы, стоило им очутиться в ее квартире, сразу же принимались бурно произрастать изо всех возможных углов — ветвились, цвели и вырастали до гигантских размеров. Просто монстры какие-то зеленые…

У себя дома, среди оранжерейных зарослей, где всегда так тихо и уютно, Аня чувствовала себя в полной безопасности. Здесь ничто и никто ее покою не угрожал. Сюда же она убежала от слов Антона — словно желала спрятаться и забыться.

«Не надо! Не надо мне никакой любви!!!» В бессильном отчаянии ей хотелось выкрикнуть эти слова в самое небо. Но разве туда докричишься?

Признание Антона ее всполошило. Аня в тот опасный момент позабыла обо всякой элементарной осторожности, в силу чего тут же проморгала приближение другой неприятности, потому-то и автомобиль, на котором почти бесшумно приблизился бывший муж ее Сергей, она заметила только тогда, когда рассеянно приблизилась к нему вплотную.

И остановилась как вкопанная.

Вот черт! Почему это все навалилось на нее именно сегодня! Обидно ведь — она-то, как ей казалось, давно уже наловчилась избегать этих встреч, даром, что ли, месяцев пять они не виделись. И вот на тебе…

А он, само собой, самонадеянно решил, что это она к нему бежит на всех парах. Вышел из машины, довольно улыбнулся:

— Соскучилась, моя девочка? — Господи, а голос — такой ласковый, такой родной… почти до безумия.

— Чего надо? — грубо оборвала женщина его рафинадное приветствие.

«Спокойно, — сказала она себе сурово. — Думай о пульсе. — А сердце тем временем бешено колотилось… — Твоя норма — от шестидесяти до восьмидесяти ударов в минуту. Если больше — это тахикардия. Меньше — брадикардия…»

Наверное, это глупо — думать о сердечном ритме в такой ответственный момент, но зато чрезвычайно действенно. Помогает успокоиться. Если честно, врачам следовало бы рекомендовать своим пациентам думать в подобных случаях о чем угодно: о розовых слониках, о лампочке в подъезде, о собачонке, поднимающей лапку у столба… не важно, в общем. Только бы всякие третьестепенные мысли помогали отвлечься от того, что внезапно (а значит — с ущербом для здоровья) взволновывает человека. (Ане всегда было удобно переводить мысли на профессиональную основу.)

— Ну, родная! Чего неласково встречаешь? — Сергей перестал скалиться.

«Подъем сегмента ST, снижение зубца R, увеличение зубца Q и отрицательный зубец Т на электрокардиограмме предполагают наличие инфаркта миокарда», — продолжала заниматься Аня самовнушением.

— Эй, о чем задумалась?

— Не поверишь, — сказала Аня. — О сердце.

— Не понял?

— Сердечко, спрашиваю, у тебя как? В норме? Не пошаливает? Пульс? ЭКГ? Давно делал? — частила она.

— Ань, ты чего? — Сергей недоуменно насупился. — Разве не помнишь, с сердцем у меня сроду проблем не замечалось! — Сергей искренне растерялся.

— Вот и слава Богу! У меня камень с души свалился, — с издевкой произнесла она. — Все это время только и думала: как ты там? Не заболел?

Только тут Сергей почувствовал неладное.

— Аня, — начал он примирительно и оглянулся по сторонам, — прошу тебя, не заводись из-за ерунды. Честно говоря, я даже не понимаю, чего это ты так…

— А знаешь что, дорогой, — перебила его Аня. — Хочу обнадежить тебя как квалифицированный врач: у тебя никогда не будет проблем с сердцем. А все потому, что у тебя его попросту нет! А раз нет сердца — значит, нет проблем!

Голос Ани уже почти срывался на крик.

— Вот, пожалуйста! — Сергей откровенно торжествовал. — И кто из нас первый затевает скандал?