Позволь снова тебя любить - [61]

Меня угнетало, что он даже не пытался объясниться, как-то опровергнуть мои подозрения. Он просто ходил на работу, так же как и раньше поздно возвращался домой, играл с нашим сыном и ложился со мной в одну постель. Даже не желая мне доброй ночи хотя бы из вежливости, он поворачивался ко мне спиной и засыпал. Ему было все равно, что мы больше не обнимаем друг друга, не целуем. Мне безумно не хватало близости с ним. Я хотела чувствовать себя желанной как прежде. Любимой. Но я была отвергнутой, ненужной. И это съедало меня изнутри.

Для Лиззи у нас все было хорошо. При ней я старалась выглядеть нормально и скрывала ту печаль, которая тяготила мне душу. Сегодня мы поехали с ней по магазинам, чтобы присмотреть кроватку и коляску для ее будущего ребенка, а значит я должна застрять в своей маске счастливой жены.

– Смотри, вот эта классная, – сказала Элизабет, катая коляску туда-сюда.

– Но она же голубая, – возразила я.

– Я чувствую, что у меня будет мальчик.

– А если ты неправильно чувствуешь?

– Что за стереотип? По-твоему девочка не может иметь голубую коляску? Я вообще не люблю розовый.

– А чего тогда нарядила нас в этот цвет на свой девичник?

– Ну вас же, не себя, – усмехнулась она.

– Ах, ну конечно.

Мы пошли дальше и остановились рядом с кроватками.

– Какая красивая, – воскликнула Лиззи, притрагиваясь к разноцветной подвесной погремушке над кроваткой.

– Очень красивая, – согласилась я и включила карусель. Заиграла какая-то чудная колыбельная, и мишки на луне стали вращаться по часовой стрелке.

– Я хочу ее. Девушка, – подруга окликнула консультантку, стоящую у витрины с мягкими игрушками. – Мы берем ее.

– Хорошо, – вежливо сказала она. – Сейчас оформим.

Элизабет улыбнулась и обняла меня.

– Ты уверена? Еще слишком рано, вдруг ты передумаешь? – нахмурилась я.

– Нет, не передумаю. Только не нужно обвинять во всем гормоны, ладно?

– Я и не думала об этом. Это только ты постоянно ворчала и сетовала на мою беременность.

– Ты же не стерва, чтобы мстить беременной женщине?

– Конечно нет, – я легонько рассмеялась и, покрепче обняв подругу, потащила ее на кассу.

Вечером мы с Кристофером валялись у телевизора. В гостиной появился Дэйв, и мой живот тут же скрутило морским узлом.

– Привет, приятель, как дела? – спросил он, обращаясь к сыну.

– Хорошо, – ответил Крис, глядя в экран телевизора.

– Пойдем, накормишь папу?

Кристофер нахмурился и взглянул на меня.

– Но я не умею. Мамочка всегда тебя кормит.

Я сглотнула болезненный комок в горле, молясь, чтобы слезы не хлынули из глаз прямо сейчас.

– Я думаю, мамочка устала и ей нужно отдохнуть, – не глядя на меня, сказал Дэйв.

– Ладно. Мам, я попробую накормить папу, – весело сказал сын.

– Это отлично, милый, – я слабо улыбнулась. – Тогда я еще немного посмотрю телевизор.

Кристофер спрыгнул с дивана и, взяв отца за руку, повел его на кухню.

Я так хотела расплакаться от душивших меня воспоминаний, но терпела из последних сил. Я не хотела до конца осознавать, что все изменилось. Все сломалось, но никто не хочет чинить поломку.

Дэйв сам уложил Кристофера, а я пошла в постель. Я резко закрыла глаза, когда он вошел в комнату и услышала? как открылся шкаф, а потом закрылась дверь в ванной. Я не пыталась уснуть, я ждала Дэйва.

Спустя некоторое время он вышел из душа. Я приоткрыла глаза и увидела, что он был в одном полотенце, обернутом вокруг его крепких бедер. Я так скучала по нему! По его великолепному телу, чарующему голосу, который шептал мне слова любви, по его ласкам…

Он скрылся в гардеробной, не позволяя мне увидеть больше, а потом вышел и, погасив свет, лег на свою половину кровати.

Я вдохнула запах его тела и пододвинулась поближе. Моя грудь, выпирающая сквозь шелк ночной сорочки, уже касалась его спины. Он не отреагировал. Я аккуратно прикоснулась к его руке, чувствуя, как напряглись его сильные мускулы. Я старалась совладать с участившимся сердцебиением и коснулась губами его рельефной широкой спины, прикрыв глаза от удовольствия чувствовать его кожу.

Он заерзал в постели, и я было подумала, что он сейчас развернется ко мне и поцелует.

Или обнимет. Но нет. Он отодвинулся немного дальше, создавая между нами безопасную дистанцию, и тем самым оставил меня ни с чем. От досады у меня свело скулы, и я тоже отвернулась, вцепившись в края подушки. Это плевок мне в душу с его стороны. Это просто отвратительно! О чем я думала, пытаясь взять все в свои руки? Дура. Дура! Дура!!!

Позже я услышала тихое посапывание Дэйва, и попыталась уснуть сама, прокручивая в голове разговор, в котором очень скоро мой муж предложит мне развестись. Мы будем ходить по судам, чтобы решить вопросы опеки над Кристофером, вдруг Дэйв захочет сам воспитывать его со своей новой пассией? Господи, да что за мысли!

Я еще долго ворочалась, но все-таки почувствовала, как сон затягивает меня в свои глубины, спасая от разбушевавшейся фантазии, которая причиняла не меньше боли, чем безразличие Дэйва.

Утром я поехала на работу, по пути заехав к другу Кристофера, чтобы оставить его там.

Родители Дэниела изъявили желание повести мальчиков в парк. Я сунула им немного денег, от которых они до последнего отказывались, и направилась в офис.