Позор семьи - [17]

Сюда входило тридцать аккуратно пронумерованных писем с обозначением тем от «Мой старинный город…» до «Интимные предпочтения». Я догадалась, что Ирина скверно знала английский и заказала все письма профессиональной переводчице или преподавателю — тексты написаны грамотно, но громоздко и без тени эмоций. Еще в папке обнаружился своеобразный «маркетинговый план» — по вертикали, как в школьном журнале, значились имена потенциальных женихов, а по горизонтали — номера писем. Ирина Николаевна педантично вписывала в клеточки на пересечении даты, когда указанное письмо ушло к адресату, чтобы не запутаться и не отправить мужику один и тот же текст два раза. Надо же — системный подход действительно принес результат. Из всех изученных мною фотографий корреспондентов итальянский избранник выглядел самым жизнерадостным и открытым.

Насчет жабы — это девчонки от зависти! Сами те еще твари…

Я принялась читать письма, начиная с номера один. Оказывается, в предместье нашего богоспасаемого города сохранился монастырь, построенный еще до татаро-монгольского нашествия! Вот уж не знала — наверное, и Вику будет интересно. Я скоренько настрочила вводную часть — про то, как сильно скучаю по нему и его бесподобному английскому и что, опасаясь лингвистической деградации, нуждаюсь в языковой практике. Присовокупила объемистый познавательный текст и отправила.

Гора с плеч!

Я успокоилась и попыталась вернуться мыслями к работе, но меня снова отвлекли.

Аленка положила мне на стол какие-то бумажки, наклонилась и зашептала:

— Круто, что ты будешь вместо этой сучары… Пойдем покурим!

Хоть один человек рад моему назначению — это стоит отметить! Я, правда, последний раз курила в средней школе. Точнее, даже не курила — а пыталась курить. Но все равно вышла на крыльцо, вытащила из чужой пачки тонкую розовую сигаретку. Аленка щелкнула зажигалкой и затараторила, настороженно оглядываясь на двери:

— Вот урод — оштрафовал нас! А мне так деньги нужны! Я за квартиру должна…

— И мне нужны!

— Тебе нужны деньги?

— Да! Я хочу в Англию уехать, к своему парню.

— Здорово… — Аленка прониклась ко мне доверием. — Знаешь, как Ирка делала? Бронировала рекламные места — вроде под социальные программы горсовета, мэрии — такое всякое, а сама потом на этих местах кого хотела размещала за наличку. Поняла? Ну, делилась, правда, с производством… и с этим усатым с охраны…

— Поэтому никто не делает мониторинг состояния размещенных материалов?

— Угу… Чтобы Чира не спалил случайно… — Аленка глубоко затянулась.

Я трезво оценила свое скромное положение в агентстве и взгрустнула:

— У меня так сразу не получится…

— И не надо! Я придумала другое… Смотри, у нас щиты часто стоят пустые по несколько дней…

Действительно — Чира не размещает заказчиков меньше чем на две недели, считается, что для агентства короткие заказы не рентабельны. Из-за такой недальновидной политики рекламные конструкции частенько пустуют по пять, а то и по десять дней. Бывает, даже дольше…

— Я собрала базу из клиентов, которые хотят разместиться на короткие сроки и при этом готовы платить наличкой, — продолжала лепетать Аленка. — Только надо этих заказчиков спрятать! Надо, чтобы ты включила перерывы в размещении под длинные корпоративные заказы в заявках… Тогда никто ничего не заметит!!!

А еще говорят, что блондинки — сплошь дурочки! Хотя, может, Аленка крашеная?

— И с производством договориться, — Потенциальная сообщница погрустнела.

Никогда! Никогда я не буду договариваться с этим обмылком с производства, который путает Альмодовара и Гонсалеса!

Я решительно сдвинула брови:

— Сами справимся!

— Сами будем клеить постеры? — засомневалась Аленка, — Ночью?

— Нет! Придумаем что-нибудь… В крайнем случае по газете пролетариев для поклейки наймем! А еще лучше… Подожди меня в офисе — ладно?

Решение пришло ко мне буквально само! Точнее, приехало на грязном джипе, расплескивая лужи и звуки старого доброго рок-н-ролла.

Видимо, у Анрика такая форма социального протеста — вовсю эксплуатировать тюнингованную акустическую систему и никогда не мыть хозяйскую машину! Как я его понимаю — я такой же протестный электорат и скоро смогу написать научный труд на тему «Финансовые махинации и воровство как формы социального протеста».

Я нырнула в салон и стала искать дополнительную аргументацию к своей теории:

— Андрей, а вас Дольников часто штрафует?

— Дольников? Меня? — Андрей опять смешался и покраснел.

— Он ведь ваш работодатель?

Андрюха засмущался еще сильнее, натянул рукава грубого вязаного свитера до самых кончиков пальцев, потом кивнул и лояльно добавил:

— Ну да… Но только по справедливости!

Знаем мы эту хозяйскую справедливость, — хмыкнула я про себя, а вслух сказала вполне серьезно:

— Значит, Дольников — рачительный человек и захочет сократить расходы?

— Наверное… — оживился Андрей.

Тоже небось приворовывает — как мы все.

— Он столько переплачивает Чире за рекламу! — вздохнула я и перешла к конструктивной части разговора: — Давайте я вам отдам несколько рекламных мест, забронированных под социальные программы, — с хорошей скидкой? Щиты в удобных местах! Если у вас есть карта, я покажу…