Позор семьи - [14]

— Ника, а ты чего ждешь? На работу опоздаешь! — снова заметил меня отец.

— Если меня отвезут, то успею, — робко намекнула я.

— Мы спешим. — Папа подозвал забракованного жениха, нервным пальцем музыканта указал в мою строну и наскоро распорядился: — Ладно, Жека, подбрось ее. Только без глупостей — лично башку отобью, если что!

Понедельник. 10:55 Разгар рабочего дня

Стильное алое купе неслось, вздымая из луж веера грязной воды.

Пострадавшие от брызг граждане замирали на скользкой тротуарной плитке, злобно хмурились или ругались нам вслед, а менее решительные молча отряхивали серые капли и жались поближе к витринам, хлопали зонтиками — пытались заслониться яркими кружками цвета, такими беспомощными и бесполезными среди размокшей осенней тоски.

Наконец стихийное бедствие прекратилось, машина лихо тормознула у входа в офис. Жека, движимый рефлексом охранника, вылез первым, повертел головой и только потом выпустил меня.

На эффектное действо таращилась, придерживая губами незажженную сигарету, Аленка. Я насупилась: рабочий день начался меньше часа назад, но глазастая коллега уже устроила себе перекур! Торчит у главного входа, раскачивается на высоченной платформе под терпким ветерком и чиркает спичками.

После каждой попытки прикурить Аленка ритуальным жестом опускала руку и поправляла крошечный кусочек клетчатой ткани на бедрах. На ее впалом голом животе целомудренно чернела полоска выбившихся трусиков-стрингов, напрочь перечеркивая мысли сластолюбцев об отсутствии у барышни белья.

Жека галантно протянул ей зажигалку, с белозубым оскалом осведомился:

— Слушай, белобрысая, тебе в такой юбочке не поддувает?

И заржал непосредственным смехом сельского аборигена.

Образованные девушки из книжек на английском в такой ситуации задаются риторическим вопросом: «Почему это происходит именно со мной?»

Я же патриотично взмолилась:

Мать моя Родина! Разверзни сыру землю у меня под ногами, чтобы я провалилась в пустоту Агартхи, пролетела ее насквозь, пробила еврогазон в далекой стране, оказалась среди антиподов, ни слова не знающих по-русски, и была избавлена от этого кошмара!

Но Родина меня игнорировала.

Пришлось спешно взять инициативу в свои озябшие руки и запихнуть коллегу в двери офиса вместе с сигаретой. Аленка не оценила моей заботы, даже наоборот — она наблюдала за отъезжающим авто, развернув голову почти на сто восемьдесят градусов — как сова! — и грустно простонала:

— Классный у тебя парень! И тачка разрывная…

— Он не мой парень! — возмущенно запротестовала я, — Большое дело — тормознула машину, вот и все! Я его вообще первый раз видела, этого дебила!

— Жалко! Значит, ты телефон его не знаешь… — Аленка растерянно повертела в руке зажигалку: — Смотри, клубная, «PARTYзан»… Там, наверное, круто — за вход двадцать баксов берут!

Двадцать баксов за вход… — представляю себе этот виварий!

Я вознамерилась просветить Аленку о сомнительном статусе подобных заведений, но по коридору, прямо на нас, развив крейсерскую скорость, неслась ответственная за корпоративных клиентов Ирина Николаевна с картонной коробкой в руках! Ее безуспешно пытались догнать бдительный глава службы безопасности и сам Чигарский.

— Ирина Николаевна, а вы куда? — Аленка исхитрилась тормознуть беглянку.

— Я уезжаю!

— В бюро регистраций?

— Нет — в Италию! — Ирина Николаевна отодвинула Аленку от входной двери и окатила преследователей ушатом презрения, затем, четко разделяя слоги, добавила: — НА-ВСЕГ-ДА!

— Замуж? — Аленка даже сигарету от зависти выронила.

— Да!

— За богатого?

— За весьма состоятельного…

— Ира, выйдешь ты замуж, а что ты потом будешь там делать? — печально шевелил тараканьими усиками отвергнутый любовник из службы безопасности.

— Ничего! Совсем ничего!

Вот это да!

А я думала, выйти замуж, чтобы «не делать ничего», — это мое ноу-хау!

Дверь за Ириной громко хлопнула, невидимая волна гнева Чигарского всей мощью ударилась о преграду и накрыла нас с Аленкой.

— Что улыбаетесь?

Улыбаемся — просто так. Улыбка не наказуема!

— Алена! Ты оштрафована на двадцать долларов за курение в офисе! — огласил приговор Чигарский, — А ты, Вероника, — на десять за опоздание!

— Я проводила мониторинг! С таким качеством экспонирования клиенты от нас начнут разбегаться! — оправдывалась я, вынимая из сумки блокнот и делая вид, что читаю, — На Титова — провисает растяжка, в панно ресторана «Сакура» перегорели две первые буквы, на Тимирязевской отлетели два сегмента в рекламе сигарет…

— Ладно, — насупился шеф, — На первый раз прощаю опоздание, взыщу только за разбитый телефон — пятьдесят долларов.

Психолог! Больше некому. Успела, гадина, насявать шефу про телефон!

Да такой телефон новый стоит меньше двадцатки! От такого беспредела даже я осмелела и резко сказала:

— Правда? А я думала, наоборот, вы мне премию дадите!

— Премию? — От непривычного слова лицо Чигарского свело нервной судорогой.

— Да! — Я твердо взяла шефа под локоть и уточнила: — Нам надо переговорить приватно — без никого.

Заинтригованный Чира поманил меня в свою святая святых — руководящий кабинет.

Между собой сотрудники офиса окрестили кабинет шефа «Ледниковый период». Из-за бивня мамонта, выставленного в стеклянной горке, белоснежных стен, а больше всего из-за мощнейших кондиционеров, которые охлаждают всю здешнюю кубатуру воздуха до такого состояния, что сопли в носу замерзают при первом вдохе!