Познавший гармонию - [13]
Смыслов встал и для подтверждения своих слов в утреннем ресторанном зале взял несколько нот.
Любил поговорить о современных исполнителях: «Я вот давеча концерт Хворостовского по телевизору слушал. Общее впечатление: голос, конечно, сильный, но недостает ему эмоциональности. В конце, правда, распелся, когда песни неаполитанские пел, а вот когда русские народные – суховато выходило. Технически гладко, но какие-то звуки – нечетки, а у Шаляпина-то ведь как было? Все звуки выпевались. И как! И учитель мой, Злобин Константин Васильевич, царствие ему небесное, тоже меня всегда учил: требуется отточенность звуков, особенно гласных: о, е, а, у… Хотя, слов нет, певец отличный Хворостовский…
А к Злобину я из Москвы приезжал в Санкт-Петербург, слышали о таком городе? Он еще на Фонтанке жил в коммунальной квартире. Соседи? Ну, еще как гневались, ежели из его комнаты постоянно трели раздавались… Но ничего – терпели. Помню еще у него на стене грамота висела: Вся синагогальная общественность отмечает, что кантор Златкин, раньше певший диким голосом, после занятий со Злобиным Константином Васильевичем исправился, и голос его звучит сейчас вполне благозвучно. За что и благодарность выражаем профессору. Было у него много учеников, но не консерваторские. Да консерваторские к Злобину и не ходили, он ведь по другой системе учил. И приезжал я к нему в Петербург по много раз в год, вот и поставил он мне голос. А в первый раз приехал я к нему в 48-м году, было мне тогда уже двадцать семь.
Как я его нашел? Однажды в гостях в Ленинграде у своего приятеля члена-корресподента Академии наук Александра Михайловича Сенкова, большого любителя пения, после исполнения хозяином дома романсов встал Алаторцев и сказал: а вот Василий Васильевич тоже любит петь романсы. А какой у вас голос – спросил артист Нежданов. Бас. После исполнения романсов Нежданов сказал, у вас не бас, а тенор! Поспорили. Хорошо, сказал Нежданов, завтра пойдем к моему другу педагогу Злобину, и он уж точно определит ваш голос. А я потом даже стал крестным отцом дочери Алаторцевых Ирины. Правда, попросила меня об этом жена Алаторцева, сам Володя ведь членом партии был, он буркнул только – я ничего не знаю…
Дожил Константин Васильевич до 92 лет, и я до конца был связан с ним, после него я никогда ни у кого не брал уроков пения, работал один. Ведь чтобы совету Карузо следовать, диафрагму включить, надо было мне полностью изменить манеру исполнения. Всё переделать. Другая манера дыхания, итальянская школа. Это позволяет мне петь всегда, когда я захочу и без какого-либо разогрева. Любимые произведения? Скажу. “Сомнение” Глинки, “Элегия” Массне. А если на бис просили, пел обычно “Клубится волною” Антона Рубинштейна…
А в Москве, Г., меня сам Свешников Александр Васильевич в консерваторию приглашал, знаменитый профессор. Закончите, говорил, консерваторию, будете сами учить. Работа непыльная, сидишь себе, слушаешь, где “ля” надо поправить, где “соль”…
А когда в Маниле на межзональном был, разговаривал с секундантом Юдасина – Некрасовым. Он читать по руке умеет и сказал мне Некрасов, что согласно линии жизни предназначено мне было на самом деле чемпионом дольше оставаться, чем один год. Спросил его еще, как книгу свою назвать, он сразу сказал: “Жизнь, вдохновение и гармония”. Думаю, что как-то похоже и будет называться книга. Шахматы ведь гармоничны именно в таком виде, как они есть. А шахматы Фишера – бред какой-то. Они лишаются гармонии, которая в них заложена.
Я вообще и в жизни и на шахматной доске сразу чувствую, когда гармония нарушена. Вот составлял книгу моих лучших партий, начиная с 1935 по 1991 год, набралось всего 321 партия. Если рассматривать их с точки зрения чистой гармонии, только одна десятая безоговорочно подошла под эту категорию. А вот жизнь, знаете, много шире шахмат, и возможность совершить ошибку тоже много больше. И я всегда остро чувствовал, когда что-то не то делал, и свербило меня это потом, не давало покоя…»
Декабрь 1997. Он в Голландии. Проиграл две партии в Гронингене молодому Морозевичу. Звонит по телефону: «Г., со мной несчастье произошло. Несчастье, несчастье».
«Что стряслось, В.В.?»
«Черти пешку стащили! Получился в партии с Морозевичем ладейный эндшпиль. Ничьей, вижу, скоро должно дело кончиться, активность у меня достаточная. Дай-ка, думаю, проходную свою по линии “b” пешкой “а” подкреплю. Уже собрался было сыграть а3-а4 сыграть, глянь, а нет у меня никакой пешки “а”, не иначе черти увели, прямо наваждение какое-то… Чертовщина, не иначе».
19.1.98. «Вернулся недавно из Стокгольма, играл там в открытом турнире – и начал ужасно, зубная боль – хоть на стенку лезь. Но как зубы вылечили, так и набрал 4,5 из 5… Но вы меня должны, Г., еще кое с чем поздравить… С чем? А в новом рейтинг-листе, как мне сообщили, я сразу 35 пунктов прибавил. Так что, получается, у меня всё еще впереди. Наращиваю Эло!..»
Август 1998. Он только что вернулся в Москву из Вены, где играл в турнире женщин с ветеранами.
«…как было в Вене, В.В.,? В Вене три девицы – вени, види, вици?»
«Какое там вици, Г., я теперь по види больше. А что вици касается, то девицы сами нам чуть вици не устроили. Если бы не Виктор Львович, гигантский плюс набравший, вообще проиграли бы сеньоры. А главная неудача музыкантов постигла: Портиш и я – по минус два набрали, а Тайманов вообще минус семь. Мы с Портишем, значит, всё пропели, а Тайманов, получается, не на те педали нажимал.
Новая книга Генны Сосонко, третья в серии его произведений о выдающихся шахматистах (после книг «Давид Седьмой» о Бронштейне и «Познавший гармонию» о Смыслове), посвящена судьбе невозвращенца Виктора Львовича Корчного – одного из самых известных гроссмейстеров XX века. Его борьбу с Карповым, их матч в Багио (1978) по накалу шахматных и политических страстей можно сравнить, пожалуй, лишь с противостоянием Спасский – Фишер. Автор близко знал Корчного, работал с ним в качестве секунданта, встречался на турнирах и в домашней обстановке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Генны Сосонко посвящена судьбе выдающегося шахматиста Давида Ионовича Бронштейна. Пик Бронштейна пришёлся на середину прошлого века, когда он бросил вызов самому Ботвиннику и почти одолел его, но это «почти» нанесло ему рану, так и не зажившую до конца жизни. Автор неоднократно встречался и разговаривал с Бронштейном, и эти перенесённые на бумагу беседы воссоздают не только мысли и характер одного из самых оригинальных гроссмейстеров прошлого, но и возвращают нас во времена, аналогов которым не просто сыскать в мировой истории.
Рассказы о великих шахматистах прошлого века — друзьях, знакомых и современниках автора. Имя автора этой книги хорошо известно в Голландии. Генна Сосонко — международный гроссмейстер, двукратный чемпион страны, двукратный победитель турнира в Вейк-ан-3ее, имеющего репутацию одного из сильнейших в мире, победитель турниров в Барселоне, Лугано, призер многих международных турниров, в том числе супертурнира в Тилбурге. Дважды принимал участие в межзональных турнирах на первенство мира. С 1974 года играет за команду Голландии в Олимпиадах и первенствах Европы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.