Познание смыслов. Избранные беседы - [19]
Начнём с евразийства. Чем характеризуется евразийство? Прежде всего – если мы берём его в историческом, культурном, цивилизационном комплексе, – доминантой материализма. Империя Чингисхана – да, она, конечно же, не проповедовала марксизм-ленинизм, как наследник Чингисхана – Советский Союз. А Советский Союз многими современными геополитиками евразийской ориентации прямо рассматривается как реинкарнация империи Чингисхана. Естественно, при Чингисхане не было декларированного материализма – он только подразумевался. Он был в духе тенгрианства – «широкое небо над нами, просторная земля под нами» и так далее. Это глубокий материализм космистского толка. Это не «ползучий» эмпиризм – как работает материализм западного человека, – это на самом деле абсолютное доверие физической правде среды. Человек евразийства доверяет физической правде среды, физическому космосу, и он его обоготворяет. Потому что сами образы «верха», сами образы того, что для него представляется духовной проекцией, – это широкое, покрывающее небо. Сам образ этот конкретный – он, условно говоря, носит геометрический характер. Небо фигурирует во всех архаических традициях, но это же языческие традиции.
Это всё материалистическая подоплёка, но, скажем так, она абсолютизирована. Если в архаическом эллинском фольклоре это уравновешивается другими моментами – персонализмом, например (персонализмом олимпийских фигур, божеств), то в евразийском контексте этот материализм является доминантным. С этим же связано то, что этот материализм предполагает знаменитую чингисхановскую веротерпимость, которая на самом деле является просто всеядностью и безразличием к любой религии (там все религии – чужие). Единственная религия, которая вызывала неподдельную ненависть у монголов – ислам. Они его не переварили и вели конкретную, системную борьбу с ним.
Потому что они как бы на рыбью кость в своей глотке напарывались. Потому что последовательность, бескомпромиссность и абсолютная оппозиция глине: в исламе как финальной стадии авраамической линии содержится абсолютная оппозиция онтологии. Есть авраамическая линия, связанная с Откровением такой бездны, которая не дана в опыте; тут самое главное – бездна, не данная в опыте индивидуально. Вот настояние на этом вызывало конвульсии и ненависть. Пока не произошло обращение хана Узбека в ислам, и тогда уже пошёл процесс исламизации чингизидов. Но надо сказать, что Хулагу – чингизид, который контролировал Ближний Восток, – всю свою жизнь посвятил борьбе с исламом, очень беспощадной борьбе.
Но в остальном представителям династии, если вынести за скобки ислам, было всё равно: христианство, конфуцианство, манихейство – да ради бога, что угодно. Потому что им было на это наплевать. Они ни во что это не верили, они стояли на тенгрианской позиции. И отсюда идёт очень интересный феномен, который конкретно совершенно проявлен в евразийской матрице, – он работает, он работает реально и мы встречаемся с ним. Это глорификация, оправдание, теодицея, если можно так выразиться, лжи.
Вот в евразийском сознании лжи как таковой нет. Есть целесообразный миф. Ну, скажем, ложь – это то, что технически противоречит конкретным целям, конкретным задачам евразийской власти. А вот то, что соответствует её техническим задачам, некая концепция, некий миф – правда.
Взять Романовых. Вся романовская история, романовская идеология, романовская самооценка – кто они такие? Не будем же отрицать, что «романовы» – это евразийское? Они из Германии пришли – ну и что? Да, они были «либералами» – по российским стандартам, но они всё равно усвоили евразийскую матрицу. И всё, что понимали Романовы о себе, и то, что они преподносили российскому обществу о себе (кто они такие) – всё это ложь. Именно здесь секрет. Для нас это ложь – как для людей, смотрящих со стороны. Для них это не ложь, для них это миф. Это ложь, которая приобрела легитимность, прославлена и воздвигнута на уровень исторического мифа, который справедлив, безусловен, преподаётся в гимназиях на уровне закона Божьего, за оспаривание которого карают, посылают на каторгу. Это установленная система убеждения, это интерпретация реальности, но это – ложь.
Много примеров. Мы не будем пускаться в конкретику – кто хочет, может сам найти массу иллюстраций. Здесь есть очень тонкое расхождение с оппонентами – с атлантизмом, например. Начнём, чтобы быть последовательным, с материализма. Атлантизм стоит на совершенно другой платформе – не материализма, – он стоит на платформе психологизма. Атлантизм – это матрица, которая выстроена на культе эмпирических ощущений человека. Человек воспринимает реальность, и его сенсуалистский набор впечатлений сосредоточен на нём, на его теле: он поглощает и впитывает в себя красное, зелёное, сладкое, острый укол, световой раздражитель, набор всех этих физиопсихологических ощущений, – это отправная точка. Он привязан к опыту своего тела. И он считает, что материальная среда – это некая условность, следствие ощущений, интерпретация этих ощущений.
