Пожнешь бурю - [133]

Щелкнула задвижка, и в дверном проеме возникло личико Мереуин. Вид госпожи ошеломил Марти, ибо та была полностью одета и причесана, причем амазонка и маленькая шляпка с вуалью свидетельствовали о том, что маркиза собралась на верховую прогулку. Но больше всего потрясло Марти лицо Мереуин – мокрые от слез щеки, припухшие, покрасневшие глаза, смотревшие на нее с невыразимым страданием.

– В чем дело, Марти?

Старушка, не ожидавшая такого вопроса, в растерянности зашептала:

– Я… слышала шум, в ваша милость, и забеспокоилась…

– Здесь был лорд Монтегю. Это его вы, конечно, и слышали, – проинформировала ее Мереуин все тем же ровным тоном и скрылась в глубине комнаты.

Марти мигом шмыгнула следом и увидела, как Мереуин запихивает свои вещи в раздувшийся баул.

– Его светлость здесь? – недоверчиво переспросила она.

– Снова уехал, – коротко бросила Мереуин, сражаясь с замками. – Он пробыл здесь ровно столько, сколько потребовалось, чтобы уведомить меня, что он женился ради денег и ничего больше ему от меня не требуется. – Мягкие губы болезненно скривились, но голос звучал так же спокойно и невыразительно. – Он уехал в Лондон к леди Камерфорд. А я еду домой.

Марти Симпсон за долгие годы службы у Вильерсов испытала несчетное количество потрясений, но сейчас она никак не могла взять в толк, что же произошло между лордом Монтегю и его на удивление самостоятельной женой. Поэтому она молча стояла, сжимая в дрожащей руке свечу, с которой на ковер падали капли горячего воска.

Мереуин стащила с кровати баул и подняла на Марти взгляд широко открытых темно-синих глаз. Старая женщина смотрела на нее с немым вопросом, и Мереуин послала ей бледную улыбку:

– Я еду домой, Марти. Прощайте.

– Постойте, ваша милость! – Марти вдруг вновь обрела способность двигаться и бросилась вперед, крепко вцепившись в рукав бархатной амазонки.

– Как вы туда доберетесь? Сейчас ночь, и вы не можете ехать одна!

Мереуин мягко высвободила руку и упрямо вздернула подбородок:

– Нет, могу. Доберусь до Доркинга, а от туда утром отправляется дилижанс.

– О нет, прошу вас, ваша милость! – взмолилась Марти, заливаясь слезами при мысли об опасностях, подстерегающих ее юную госпожу на темных пустынных дорогах. – Что бы там ни случилось между вами и лордом, все переменится! На свете нет ничего, с чем не справилась бы любовь!

– Он не любит меня, – тихо сказала Мереуин, – а я никогда больше не хочу его видеть. Слышите, Марти? Никогда!

Мереуин прошла мимо старой женщины, спустилась по лестнице, с силой распахнула парадную дверь и вышла из дома.

Ночь стояла ветреная и холодная, луна заливала землю бледным светом. В конюшнях никого не было. Мереуин сама вывела лошадь из стойла и стала проворно седлать ее, радуясь, что Александр с малых лет учил ее это делать. Мысль об Александре вызвала новый приступ неудержимой дрожи, и Мереуин закусила губу, чтобы не разрыдаться.

Она не имела понятия, какой путь ей предстоит, но подозревала, что долгий и утомительный. Не имеет значения. Важно оказаться как можно дальше от безжалостного великана, который так больно ее обидел, от Равенслея и связанных с ним ужасных воспоминаний, а главное, от Лондона, где маркиз Монтегю и Элизабет Камерфорд спят в объятиях друг друга.

Глухой стон сорвался с крепко стиснутых губ, на глаза навернулись горячие слезы. Смахнув их тыльной стороной ладони, Мереуин подвела оседланную лошадь к колоде и забралась в седло, предварительно приторочив к нему баул. Повернув голову, она увидела, как в доме вспыхивают огни, и догадалась, что Марти разбудила слуг, которые, несомненно, будут посланы за ней в погоню. С сильно бьющимся сердцем она хлестнула плетью лошадь, и та понесла ее к выезду из поместья и к свободе.

Хотя луна еще не достигла зенита, серебристый свет хорошо освещал дорогу, и лошадь уверенно мчалась туда, куда направляла ее всадница – вниз, на запад, к Доркингу. Ветер шумел в кронах деревьев, ночные птицы вспугивали тишину пронзительными криками, но Мереуин не обращала на это внимания, стремясь к своей цели с отчаянным упорством.

Первые несколько миль она без конца оглядывалась через плечо, чтобы убедиться в отсутствии погони, и была вознаграждена за бдительность, когда, преодолевая небольшой подъем, разглядела силуэт всадника, выскочившего на дорогу за ее спиной.

– Черт бы побрал эту Марти! – задыхаясь, выругалась Мереуин. – У нее нет права вмешиваться!

Что теперь делать? Попробовать оторваться от погони или, наоборот, дождаться преследователя и попросту приказать ему вернуться в Равенслей? В конце концов, она леди Монтегю, и любой слуга обязан ей подчиняться. И все же нельзя не учитывать, что лакей способен силой заставить ее повернуть назад из опасения навлечь на себя гнев маркиза.

Мереуин низко пригнулась к лоснящейся шее лошади, решив, что разумнее улизнуть, если удастся. Она намерена добраться до дому, и ни один слуга Иена Вильерса не помешает ей это сделать!

Какое-то время оба всадника скакали с одинаковой скоростью, и дистанция между ними оставалась неизменной, но конь преследователя был крупнее и выносливее, и разрыв мало-помалу начинал сокращаться. Мереуин, бросая через плечо встревоженные взгляды, поняла, что ее нагоняют. Луна достигла зенита, и теперь весь ландшафт заливал белый волшебный свет, так что она без труда разглядела своего преследователя, безжалостно нахлестывающего коня, без шляпы, в развевающемся за спиной черном плаще.