Пожиратели тьмы: Токийский кошмар - [82]

– Когда его арестовали, он согласился сдать отпечатки пальцев, но отказался фотографироваться, – рассказывал мне инспектор Удо. – Нам не удалось заставить его смотреть в камеру: если, к примеру, держать подозреваемого за подбородок, полицию могут обвинить в пытках. Поэтому на нашем снимке он смотрит вниз.

Удо не очень хотел вдаваться в подробности[40] полицейских допросов Ёдзи Обары – возможно, потому, что с точки зрения полиции успеха они не приносили.

– Вначале он казался очень напуганным, – отметил инспектор. – Сильно потел и периодически дрожал. Однако все отрицал.

Обару арестовали по подозрению в похищении и нападении, сопряженном с развратными действиями, в отношении Клары Мендес. По правилам, подчеркнул Удо, детективы должны были ограничиться вопросами только по этому делу. Но каждый сотрудник знал, что истинная цель допроса – узнать судьбу с Люси, и Удо не исключал, что детективы «болтали» с подозреваемым о деле Блэкман. Впрочем, долгое время Обара вообще не хотел говорить. Он подтвердил свое имя, а по поводу остального сослался на право хранить молчание.

Прошло две недели; двадцать три дня вскоре истекали. Тогда прокуратура применила еще один свой излюбленный метод. Она обвинила Обару в изнасиловании Клары Мендес и тут же «повторно арестовала» по обвинению в развратных действиях в отношении Кэти Викерс. Теперь полицейские получили еще двадцать три дня, перед тем как отправить Ёдзи в место предварительного заключения, где давления меньше, а атмосфера более расслабленная. Благодаря подобной сомнительной практике (сама по себе она не противозаконна, но граничит со злоупотреблением властью) Обару повторно арестовывали шесть раз.

Вернемся назад, в 1969 год. Тогда отец Обары Ким Кё Хак на пике жизненного успеха отправился в заграничную поездку с группой бизнесменов из Осаки. Ему было сорок четыре, а сыновьям – от семи до двадцати одного года. Подробности той поездки, как и многое другое, до конца так и не выяснены. Но известно, что группа посетила Гонконг, где 27 апреля или днем раньше Ким Кё Хак и умер.

Сам Обара позже настаивал на простом объяснении: смерть отца вызвана внезапным сердечным приступом. Но остальным трагедия показалась мистическим знаком. В особняке в Китабатакэ не стали устраивать пышного и богатого прощания с главой семьи, как заведено у корейцев; родственники даже не соблюдали традиционный траур. Тема почти не обсуждалась в семье; даже спустя десятилетия самый младший сын Косе, который в то время был маленьким, не знал, как именно умер отец. Японские журналы и соседи семьи Ким высказывали предположения, что смерть носила насильственный характер и, возможно, стала итогом деловых разногласий. А позже в большом доме в Дэнъэнтёфу поставили окна с пуленепробиваемыми стеклами.

Какой бы ни была правда, смерть главы семьи изменила жизнь остальных Кимов. Его состояние поделили между сыновьями и вдовой. Служба такси досталась беспокойному старшему сыну Сосё; салоны патинко унаследовал Эйсё, стремящийся стать писателем. Сейсо Хошияма, как все еще называл себя тогда Обара, получил автостоянки и недвижимость, включая особняк в Дэнъэнтёфу. Неясно, какая часть досталась Косе, но, видимо, гораздо меньшая: он единственный из братьев получил бесплатное государственное образование, а не дорогостоящее частное. Теперь у мальчиков не было отца, зато они стали богаты.

Приблизительно в то же время, когда Сейсо Хошияме исполнилось шестнадцать, он попал в автомобильную аварию, которую позже назвали причиной пластической операции. «Из кожи вокруг глаз вынули осколки стекла, – говорилось в книге об Обаре, заказанной в частном порядке одним из его адвокатов. – Многие раны пришлось зашивать, кое-где швы тянулись до уха». Тогда же, согласно источнику, юноша начал страдать от алкоголизма. «Он пил с пятнадцати лет и с тех пор пристрастился к алкоголю, – говорится в книге. – Когда его госпитализировали после автомобильной аварии, пить алкоголь он не мог и начал вдыхать его через нос, что отлично работало… Он вдыхал алкоголь каждую ночь и погружался в мир грез»[41].

Неудивительно, что учеба страдала. Главный смысл школы при университете Кэйо состоит в том, что она гарантирует место в университете Кейо, который, в свою очередь, обеспечивает успешную карьеру бизнесмена, политика, юриста или преподавателя. Чтобы ученик школы Кэйо отвернулся от перспективы университетского образования, требовалось нечто посерьезнее лени, расхлябанности или глупости – а Хошияма не был глупым. В книге, заказанной адвокатом, утверждается, что юноша сам отказался от поступления в знаменитое учебное заведение, опасаясь получить отказ. Так или иначе, в марте 1971 года Сейсо окончил школу в возрасте девятнадцати лет, но в университет Кэйо не пошел.

Далее жизнь Сейсо Хошиямы скрывает туманная завеса. Некоторое время он учился в токийском университете Комадзава, не таком престижном, как Кэйо. Три года провел в путешествиях: как говорится в книге, «он жил в штате Вашингтон, в Стокгольме, катался по миру». Возможно, он изучал архитектуру и однажды познакомился с известным американским музыкантом Карлосом Сантаной – через много лет он покажет свою фотографию рядом со знаменитым другом Кристе Маккензи. Приблизительно в 1974 году Обара вернулся в Японию и поступил в университет Кэйо на заочное отделение. Позже его перевели на очное, где молодой человек получил два высших образования, в области юриспруденции и политологии. В обоих случаях он отказался фотографироваться для выпускного альбома.