Пожиратели тьмы: Токийский кошмар - [109]

Как же отреагировал Обара? Если обратиться к книге, представленной адвокатом, обвиняемого это «удивило». Он связался со своим подручным А-саном, который сообщил, что Люси «отправилась в путешествие с каким-то мужчиной».

А-сан и Обара уговорились встретиться 15 июля, чтобы подготовить могилу для Айрин. Но подручный позвонил и опять отменил встречу. Когда Обара в очередной раз спросил его о Люси, то услышал ответ: «Она балуется наркотой в доме моего приятеля». На замечание Обары о шумихе вокруг ее исчезновения, А-сан возразил: «Это смешно, она просто делает то, что хочет».

История выглядела невероятной. В наркозависимость Люси верилось с трудом, но еще труднее было понять, почему Обара сразу не обратился в полицию. И кто такой Сато, «мальчик на побегушках» у «мальчика на побегушках»? И кем был «богатый приятель», с которым, как утверждалось, кутила Люси? Кое-кто мог ответить на все вопросы. Оставалось только найти А-сана – господина А.

Его звали Сатору Кацута, для знакомых – просто Ка-тян. В 2001 году он жил в пригороде Токио Митаке. Мужчина ростом 168 см, носил длинные волосы и усы. Родился Ка-тян в 1953 году на южном острове Кюсю, на год позже Ёдзи Обары; в возрасте двадцати лет по неизвестной причине он решил совершить ритуальное самоубийство, которое в Японии называют сеппуку или харакири, и попытался вспороть себе живот. Парень выжил, но после переливания крови, спасшего ему жизнь, заразился гепатитом С.

Токийский окружной суд узнал эти подробности в декабре 2005 года от пожилого мужчины по имени Иссей Мидзута, которого вызвали в качестве свидетеля защиты. Мидзута знал Кацуту и регулярно нанимал его в качестве водителя и разнорабочего. Одним из разнообразных занятий Кацуты, по словам свидетеля, была торговля кристаллическим метамфетамином, или шабу, в районе станции «Синдзюку». Однажды в начале декабря 2001 года, когда они вдвоем сидели в машине, Ка-тян сказал Мидзуте:

– Я попал в переплет и хочу спросить вашего совета.

Он объяснил, что вопрос связан с Люси Блэкман и человеком, которого обвиняют в ее убийстве, Ёдзи Обарой.

По словам Ка-тяна, прошлым летом Обара позвонил ему и попросил отвезти в Токио хостес-иностранку. Это была Люси. Она уже одурела от наркотиков и, когда Ка-тян приехал за ней, стала выпрашивать у него еще одну дозу. Он дал ей шабу, причем неоднократно.

Мидзута заявил под присягой:

– Кацута говорил: «Люси приняла слишком много наркотиков и умерла у меня на глазах». Он вывез ее тело, но не сказал куда… Обаре он ничего не говорил. О смерти Люси и о том, что он избавился от трупа, Кацута рассказал только мне.

После признаний Ка-тяна Мидзута вспомнил, что прошлым летом, когда исчезновение Люси активно обсуждалось в газетах и на телевидении, Кацута стал «беспокойным и нервным», у него даже начали выпадать волосы.

– Я потребовал подробностей, – сообщил на суде Мидзута, – и планировал расспросить его на новогодней вечеринке, а потом уже решить, вести его в полицию или нет.

Однако выяснить ничего не удалось: через несколько дней Капута попал в больницу из-за запущенного рака печени. Через две недели он, уже при смерти, позвонил Мидзуте, плакал и кричал в бреду: «Я сжег Люси! Люси в огне!»

История Мидзуты в целом подтверждала историю Обары, но возникали две проблемы. Первая заключалась в том, что Кацута, который так мучился из-за смерти Люси, не мог подтвердить ни единого слова: он умер через несколько дней после того истерического звонка Мидзуте. Вторая проблема крылась в самом Мидзуте. Представляясь в суде после принятия присяги, он открыто назвался оябуном – главой банды, входящей в известный синдикат якудза «Сумиёси-кай». Другими словами, звездный свидетель Обары, человек, чьи показания давали надежду на оправдательный приговор, являлся одним из лидеров японской мафии.

– Мы не испытываем ужаса, – признался Тим Блэкман, когда я спросил его, каково это, вернуться в Японию. – Не знаю, почему, но не испытываем. Ведь люди приходят на могилу родных, хоть кладбище и навевает грусть. Но это наша реальность – поддерживать связь. Хотелось ли бы нам вовсе забыть про все? Ответ – нет. Мы здесь, потому что должны и хотим этого.

Раньше Тим руководил своей компанией из двухэтажного деревянного офиса в своем саду на острове Уайт. Но за последние несколько лет поприще застройщика отошло на второй план.

– Я потратил месяцы на дела, связанные со смертью Люси, – объяснил он. – Новые данные появлялись буквально каждый день. Под документы я отвел часть офиса: картотеки, папки, Фонд Люси Блэкман. Похоже на небольшую фирму. Она занимает половину моей жизни.

Тим надеялся, что теперь, когда идет суд, быть в курсе токийских событий будет проще и легче. Но все оказалось наоборот. Заседания тянулись так долго и нудно, что разобраться в происходящем даже в зале суда не всегда удавалось, а из садового домика Тима все выглядело еще и безнадежно далеким.

Через несколько дней после каждого заседания токийская городская полиция предоставляла краткий и совершенно невразумительный обзор текущего положения, который отправлялся в многочисленные папки Тима.