Пожиратели душ - [5]

Есть вещи, которые никогда не меняются.

Человек в черном подождал немного, не испытывая особого интереса. В конце концов, это только слухи, ведь официального объявления не было. Возможно, никакой процессии не появится вовсе. Простолюдинам с их врожденным почтением к роскоши это трудно понять, да и король Дантен никогда не упустит случая устроить блестящее зрелище… но так принято далеко не везде, и тому, кто распоряжается судьбами целых народов, парадные въезды просто скучны. Не говоря уж о том, как они утомительны в такие жаркие дни. Впрочем, магистр мог бы отправить вперед свой обоз, разукрасив его подобающим образом. Этим он развлек бы народ и нанес завуалированное оскорбление королю, принимающему его весьма неохотно.

Незнакомец, продолжая бродить без видимой цели, перешел через дорогу. Он утолил голод куском вяленой оленины и купил бутылку медовухи, чтобы запить свой обед. Эта скромная трапеза могла бы иметь самый изысканный вкус, но он редко баловал себя таким образом. Его наряд, хоть и черный, но успевший пропотеть и запылиться, теперь никто не принял бы за магистерское одеяние.

Он мог бы, конечно, почиститься, но не стал.

Он остановился на задах дворцовых земель, за оградой. Здесь начинались королевские леса, заслонявшие вид на дворец, и вокруг не было никого. Незнакомца это устраивало. Он вызвал к себе птицу. Откликнулся ястреб, сильный, в блестящих перьях. Человек шепотом дал ему указания, вручил свое серебряное кольцо и отпустил. Ястреб взмыл над деревьями и полетел ко дворцу.

Прождав полчаса, человек доел свою оленину и пожалел, что не купил бутылку побольше.

Наконец он почувствовал какую-то перемену в воздухе – мерцание, дрожь, всколыхнувшие его собственный душевный огонь. Когда колебания воздуха стали видны, он уже приготовился, а когда колеблющееся поле достаточно расширилось и устоялось, прошел сквозь него.

По ту сторону его ждал огромный сумрачный чертог, заполненный людьми в черных мантиях. Узкие, как щели, окна едва пропускали свет, а сводчатый потолок и стены из темного камня вбирали в себя огонь двух ламп, поставленных над большим камином.

Магистры стояли вокруг длинного темного стола, отодвинув стулья. Здесь были представлены все возрасты, все народности, все виды человеческих форм, и все до единого – мужчины. Природа женщин воспрещает им участвовать в подобных собраниях.

Новоприбывший оглядел всех поочередно. Его знакомцы кивали ему, но таких здесь было немного. Те, кто подвизался при дворе короля Дантена, не бывали в южных землях, а магистры южных земель редко отваживались посещать эти враждебные широты.

– Я Коливар, королевский магистр Аншасы, состоящий на службе у его величества Хасима Фараха Милосердного, победителя Татиса и правителя всех земель к югу от Моря Очей. – Северные слова выговаривались трудно после привычной напевности родного языка. Надо ли удивляться, что северяне в отличие от его соотечественников не жалуют поэзии – изволь-ка слагать гимны любви на столь корявом наречии.

– Ты прибыл чуть раньше срока, Коливар, однако добро пожаловать.

Говоривший избрал для себя облик седовласого мудреца, но вряд ли это свидетельствовало о его подлинном возрасте. Его длиннейшая белоснежная борода была холеной, как шерсть породистой кошки.

– Мой обоз придет вовремя.

Веселый ропот, не переходящий, однако, в смех, пробежал по залу, но взгляд старца остался холодным.

– Король может счесть это за обиду.

– Я не обещал устраивать зрелище ему на потеху, – пожал плечами Коливар.

– Мы тоже не обещали тебе ничего, кроме безопасного пути туда и обратно. Остерегайся вызвать гнев правителя здешних мест.

Искренний звонкий смех Коливара прокатился по залу, потревожив лежащую на подоконниках пыль.

– Так здесь правит король? Неужели? В таком случае ты, должно быть, кастрируешь своих магистров – я не знаю другого города, где мужи Силы мирились бы с таким положением дел.

– Тише, – сказал один из собравшихся, бросив взгляд на двойные дубовые двери. – У него, между прочим, есть уши.

– И слуги.

– И у всех у них умы поддаются лепке, как глина, – подхватил Коливар, – а гончары – это мы с вами.

– Быть может, и так, – согласился седовласый магистр, – но у нас на Севере ценится скромность.

– Вот как. – Коливар смахнул пыль с одного рукава рубашки, потом с другого. – Ты сам скажешь, зачем пригласил меня сюда вопреки всем политическим соображениям, или хочешь, чтобы я угадал? Знай, однако, – взгляд пришельца на миг стал жестким, – что мои отгадки могут тебе не понравиться.

Седобородый посмотрел на него и едва заметно кивнул.

– Быть может, дело несколько прояснится, когда я представлю тебе всех присутствующих. Я Рамирус, магистр короля Дантена. – Он назвал еще двоих, также служивших королю. – А это, – указал он на коренастого человека в черном бурнусе и тюрбане, – Севираль из Тарса.

Весь сарказм мигом слетел с Коливара.

– Тарсиец? Сколь долгое и тяжкое путешествие даже для того, кто распоряжается душевным огнем! Почитаю за честь знакомство с отважным землепроходцем.

– Это Дель с островов Полумесяца.

Коливар приподнял бровь и кивнул, воздавая должное и этому путешественнику.