Пожар сердец - [43]
Неожиданно он пошевелился и откинулся на спину; простыня соскользнула с его крепких плечей, обнажив широкую и мускулистую, как у атлета, грудь, пересеченную темной порослью волос. Внутри ее полыхнул огонь, и она с ужасом ощутила, как отвердели и напряглись кончики ее грудей, отзываясь на трение рубашки при каждом вдохе и выдохе. Саймон снова пошевелился, и сердце ее сжалось — жесткая кушетка была слишком тесна для этого большого тела, а ведь из-за нее он вынужден спать в таком неподходящем месте и в такой неудобной позе!
Ее существо переполнилось невыразимой нежностью: не утерпев, она воздушными пальчиками погладила его плечо. Бедненький, с жалостью подумала она, ты обречен ворочаться на этой кушетке, когда я сплю на твоей кровати. Чувствуя отвращение к себе, она легкой ладошкой скользнула по его груди и задрожала от жестких завитков, в которых заблудились ее пальцы.
Он что-то пробормотал во сне, и это ее спугнуло — Аннетт торопливо прошла к холодильнику, боясь, как бы он не проснулся и, что называется, не застукал ее на месте преступления.
От волнения руки плохо слушались ее. Она приложила слишком большое усилие, когда открывала дверцу, и в результате с полочки соскочило несколько жестяных банок с тоником и содовой. Они громко застучали по выложенному плиткой полу.
Аннетт в страхе замерла, каждой клеточкой чувствуя наступившую оглушительную тишину и молясь о том, чтобы эта катастрофа не разбудила Саймона. Но — увы! — в тот же миг она услышала его сонное ворчание:
— Аннетт? — Он приподнялся на локте и провел рукой по всклокоченным от сна волосам. — Дьявол, Анни, почему ты не спишь?
— Я хочу пить, — натянуто произнесла она, в душе обозвав себя непроходимой идиоткой.
— Поройся в холодильнике, там где-то была вода. Лед — в морозилке, — сдерживая смешок, сказал он. Аннетт знала, что выглядит очень комично в его рубашке, с насупленной, как у обиженного ребенка, физиономией и нервно сцепленными руками. — Извини, я как-то не подумал предложить все это вчера. Ведь девушка, которая носит мои рубашки, спит в моей постели и роется в моем холодильнике, вольна расхаживать по моему дому в любое время суток и брать все, что захочется, без моей помощи. Правда, при этом совсем не обязательно прерывать мой чуткий сон, — мягко подтрунил он.
Она покраснела и, прикусив пухлую губку, переступила с ноги на ногу. Это движение привлекло его внимание, и он посмотрел, лаская взором ее стройные бедра. Аннетт испуганно охнула, одернула рубашку и спряталась за открытую дверцу холодильника. Она поспешила найти банку с водой и мгновенно осушила ее — ледяная влага, взбодрив, смягчила режущую сухость во рту.
Потом она собрала то, что раскатилось по полу, и уже готова была проскользнуть мимо Саймона к двери, но он поймал ее запястье.
— Напилась? — с улыбкой спросил он.
— Да, — ответила она быстро; прикосновение массирующих пальцев к ее руке доставляло девушке немало беспокойства. — Я… я иду спать.
— Голова не болит?
— Нет, только пить очень хочется, — выдавила она.
Дразня, он провел пальцем вверх, к сгибу ее локтя. Аннетт дернулась и отступила назад. Сердце, как барабан, грохотало в ее груди.
— Вот и хорошо. — Он оглянулся на настенные часы. — Нам осталось спать не больше двух часов, потом мы отправимся в отель, ты переоденешься и вернешься обратно.
— Представляю, что подумают люди… — Она подняла глаза к потолку и вздохнула.
У его сощуренных глаз появились смешливые морщинки.
— А кто узнает о том, что ты здесь ночевала? Даже если кто-то пронюхает об этом и разнесет сплетню. В конце концов, кому какое дело? Так что забудь и спи спокойно, сладкая моя.
Он разрешил ей идти. Аннетт мигом скрылась в освещенной ночником спальне и юркнула в постель. Свернувшись калачиком, она безрадостно подумала: сколько женщин в своей жизни он называл «сладкой» и скольких еще назовет… Но, возможно, скоро его любвеобильная натура бросит якорь в тихой гавани семейного счастья — он женится на Патриции Синклер. Узы брака навсегда свяжут эти знаменитости и узаконят их роман, не сходящий со страниц бульварных газет, равно как и из светской хроники солидных изданий. Тетя Эльза благословит их брак и с нетерпением будет ждать внуков… Аннетт согнулась, чувствуя резкую боль в животе и вспоминая медленный танец Саймона и Патриции, больше похожий на прилюдное занятие любовью.
Вместо слез откуда-то изнутри вырвался сдавленный хрип — горе было слишком велико, и она уже не могла плакать.
Два дня, осталось всего два дня, мысленно прошептала она. Потерпи еще немного — съемки закончатся, и ты уедешь в Англию, вычеркнешь Саймона из своего сердца, забудешь его как дурной сон!
Нет! Слезинка тоскливо капнула с ее ресниц. Я всегда буду любить его…
Уже засыпая, она поняла неоспоримую истину — билет на самолет, следующий курсом Лос-Анджелес — Лондон, будет для нее равносилен смертному приговору.
…Кто-то настойчиво тряс ее за плечо.
— Аннетт, просыпайся. — Она потянулась и нехотя приоткрыла глаза. — Уже почти пять — чертов будильник не прозвонил, и я проспал. Нужно спешить. — Саймон потянул ее за руку. — Вставай, если не хочешь прощеголять весь день в вечернем платье!
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.
Скарлетт Мери Белль — прилежная ученица Гарварда, которую волнуют лишь учеба и семья, но никак не Джастин О’Коннор, с которым в один из солнечных весенних дней ей предлагает дополнительно позаниматься профессор по экономике. Девушка не особо рада такому предложению, но и отказаться от возможности получить дополнительные баллы не может. День за днем ей приходится терпеть его выходки и придирки до тех пор, пока его слова не приобретают совсем другой смысл и не начинают что-то значить для нее… .
Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…
Судьба полицейского — нелегкая доля. Грегу это было известно лучше многих, ведь из-за работы он потерял почти все. Долг полицейского — защищать слабых и стоять на страже закона. И никто на свете не упрекнул бы Грега за небрежение своими обязанностями. Но что делать полицейскому, если опасность угрожает его сердцу, а любовь заставляет играть по незнакомым правилам?
Лето, море, смуглый красавец с невероятно голубыми глазами и проникающим в душу голосом. Такой циничный, такой притягательный… Могла ли предположить девятнадцатилетняя Аня, что курортный роман окажется длиною в жизнь? Мог ли Богдан, пресыщенный женским вниманием, подумать, что всю жизнь будет помнить и ждать наивную доверчивую девочку? Что эта любовь будет мукой и спасением, наказанием и подарком судьбы? Главное — она будет.