Пожалуйста, позаботься о маме - [55]

— У меня нет никаких задних мыслей. Просто мне кажется, что вам очень тяжело, и я хотел помочь. Но невозможно навязать свою помощь тому, кто этого не хочет.

Ты поставил ноги на прочные педали велосипеда. И в этот момент я поспешно поблагодарила тебя и сняла с головы тазик. Я наблюдала, как ты закрепил тазик на багажнике толстыми резиновыми шнурами.

— Я оставлю это в магазине!

И ты, мужчина, с которым я только что познакомилась, помчался по улице, увозя еду для моих детей. Я сняла с головы косынку и отряхнула пыль со штанов, глядя, как исчезает вдали твой велосипед. Поднятая колесами велосипеда пыль клубилась на дороге, и я протерла глаза, наблюдая, как твой силуэт становится все меньше и меньше. Я испытывала невероятную легкость, избавившись от своей ноши. И шла по дороге, слегка размахивая руками. Легкий ветерок проникал под одежду, принося приятную прохладу. Когда я в последний раз шла вот так, одна, без груза на голове, на спине, в руках? Запрокинув голову, я наблюдала за птицами, кружившимися в сумеречном небе, и напевала песню, которую в детстве пела с мамой. Уже издалека я принялась высматривать свой тазик. Приближаясь к магазину, я бросила взгляд на его дверь, но тазика там не оказалось. Мое сердце забилось быстрее. Я кинулась вперед. Я боялась спросить продавщицу в магазине, не оставлял ли кто-нибудь для меня тазик. Если так, я бы давно уже увидела его, но я не могла найти свой ценный груз. Зажав в кулаке косынку, я ринулась к владельцу магазина, который изумленно смотрел на меня, не понимая, что происходит. И только тогда меня вдруг осенило: ты украл ужин у моих детей. Слезы навернулись у меня на глаза. И зачем я отдала свой тазик незнакомому человеку, зачем доверилась тебе? И о чем я только думала? Зачем я так поступила? Я до сих пор ощущаю этот противный ужас, когда мое минутное беспокойство при виде твоего удаляющегося велосипеда обернулось реальностью. Я не могла вернуться домой с пустыми руками. Мне непременно надо отыскать свой тазик с мукой. Я вспомнила скребущий звук, который услышала сегодня утром, наскребая в сарае зерно, чтобы приготовить завтрак. Я не могла отступить просто так, зная, что в моем тазике муки хватит на десять дней. И я продолжала идти дальше, оглядываясь в поисках тебя и твоего велосипеда, который наверняка проехал мимо магазина. Я бродила кругами, расспрашивая прохожих, не видели ли они человека, похожего на тебя. И тебя очень быстро опознали. Каким же легкомысленным ты оказался. Выяснилось, что ты даже жил неподалеку. Узнав, что ты жил в доме с крышей, покрытой черепицей, в пяти ри от нашей деревни, почти около самого городка, я ринулась туда. Я смогу вернуть свой тазик, полный муки, если прибегу туда раньше, чем ты воспользуешься своей добычей, думала я.

Заметив твой велосипед рядом с обветшалым домом у подножия холма, расположенного между рисовыми полями, я с воплем вбежала во двор. И вот моим глазам предстала унылая картина. Твоя престарелая мать сидела на покосившемся крыльце, глядя перед собой глубоко запавшими бесцветными глазами, рядом топтался трехлетний малыш и сосал палец, а твоя жена мучилась в самый разгар тяжелых родов. Я пришла забрать тазик с мукой, который ты у меня украл. А вместо этого поспешно сняла котелок со стены темной и узкой кухоньки и принялась греть воду. Я оттолкнула тебя в сторону, потому что ты не знал, что делать, и беспомощно сидел около жены, а затем схватила ее за руку. Мы никогда раньше не встречались, но я закричала:

— Тужься! Тужься изо всех сил!

Не знаю, сколько времени еще прошло, прежде чем раздался крик младенца. В твоем доме не нашлось ни единого клочка морских водорослей, чтобы сварить суп для твоей жены. Твоя мать ослепла от старости и вскоре, по-видимому, должна была отправиться в мир иной. Я запеленала ребенка, выгребла немного муки из своего тазика и приготовила суп с клецками, разлила его в несколько мисок и отнесла в комнату твоей жены. Сколько десятилетий прошло с того момента, как я снова поставила тазик с мукой на голову и отправилась домой? А этот мужчина рядом с тобой и есть ребенок, родившийся в тот день? Он обтирает влажной губкой твою руку. Затем он переворачивает тебя и принимается обтирать спину. Как много времени минуло с тех пор. Твоя шея покрылась морщинами. Твои густые брови поредели, и я не узнаю твои губы. Теперь настал черед твоего сына спросить:

— Отец! Как тебя зовут? Ты помнишь свое имя?

— Пак Соньо.

Нет, это мое имя.

— Кто эта Пак Соньо, отец?

Мне тоже интересно это услышать. Что я для тебя? Кто я для тебя?

Через неделю после нашей встречи мысли о твоей семье не выходили у меня из головы, и я, прихватив с собой немного морских водорослей, пришла к твоему дому, но жены твоей в комнате не оказалось, один лишь новорожденный младенец. Ты рассказал, что после родов твоя жена три дня металась в жару, а затем покинула этот мир. Она недоедала и была так истощена, что не смогла перенести роды. Твоя слепая мать сидела на ветхом крылечке, и я не смогла тогда понять, осознает ли она, что происходит. И еще здесь был трехлетний ребенок. Думаю, мужчина у твоей постели мог оказаться как раз тем самым трехлетним ребенком, а не новорожденным младенцем, которого я принимала у твоей жены.