Поздравляю со смертью - [22]

Я напряглась.

— Федор, каждый раз, когда я ее видела, она была с рюкзаком.

Он нахмурился, будто не желая что-то рассказывать. Наконец произнес:

— Я видел дважды, как она брала Изольдины вещи. Не таясь, выходила из ее комнаты. Возможно, и в тот раз, на свидание, взяла сумку сестры. А уж вещи Изольды ты точно хорошо знаешь.

Я вдруг вспомнила слова Наташки, когда она увидела Аллу, садящуюся в Сашкину, как теперь стало ясно, машину. Алла была в красивой гипюровой кофте. Рюкзак к такой одежде явно не подходит. Да и, сдается мне, такого наряда у нее самой не было. А вот у Изольды был. И коричневый гипюр, и кожаные брюки.

— Ладно, поехали.

— Тебе не надо подняться?

Я задумалась лишь на секунду.

— Нет.

Мы тронулись. Через несколько минут Федор сказал:

— Спасибо тебе, Инесса. Ты же знаешь, я не могу сказать Лене. У нее проблемы со здоровьем, и чуть что… Лучше проверим сами.

Я молча кивнула. Развивать эту тему не хотелось. Тем более мой телефон завибрировал, оповещая о том, что кто-то прислал мне сообщение, и у меня появилась возможность спрятаться за экраном. Наташка предлагала встретиться, пользуясь отмененным Глебом свиданием и, следовательно, появившимся свободным вечером. Но я не знала, во сколько освобожусь, поэтому написала ей все в подробностях. «Держи меня в курсе!» — попросила она напоследок, совсем не обидевшись на мой отказ.

Рынок стройматериалов начинался сразу за большим торговым центром, я его помнила шумным, грязным, суетливым. Толпы смуглых мужиков вечно что-то таскали, швыряли, зазывали и орали. Другие мужики вечно что-то спрашивали и торговались. Я была здесь раньше только с отцом и исключительно в выходные дни. Сейчас, в будний день, людей было не так много. Федор легко нашел место на парковке торгового центра, дальше мы пошли пешком. У первого встречного он спросил, где найти Рауля. Нам показали на лакокрасочный магазинчик. Затем продавец — пышная дама с высвеченными сухими волосами — позвала самого Рауля из подсобки. Он вышел к нам — небольшого роста, смуглый и чернявый, уставший, но еще энергичный. Он попросил подождать, пока доделает какие-то дела в подсобке, мы согласились, настроившись долго стоять, но ждать в итоге пришлось немного: минут через пятнадцать Рауль снова к нам вышел.

— Пойдем, я покажу, где нашел, — без тягостных предисловий начал он и шустро выбежал на улицу. Мы отправились за ним. Прошли всего сто метров, он ткнул в кусты. — Вот здесь я нашел. — И тут же без перехода спросил: — Девочка ваша давно пропала? Не нашли?

— Двое суток. Нет, не нашли.

— Но надеемся с вашей помощью, — добавила я.

Он посмотрел на меня серьезно.

— Все может быть. Детали важны. Иногда бывают такие совпадения, что… — он закатил глаза, не собираясь заканчивать предложение. Впрочем, было и не нужно.

— Сумочка дома? — спросил Федор Алексеевич. — Нужно будет взглянуть.

— Да, конечно. Я жену предупредил. Она ее выложила в коридор и больше не трогала. — Он и дальше выражал свои мысли кроткими рублеными фразами, к чему я не сразу привыкла. Возможно, русский язык для него неродной, и ему тяжело изъясняться как-то иначе — изысканно, витиевато, длинными предложениями с кучей оборотов и прочих вставных конструкций. А может, он по натуре немногословен.

Мы шли в деревню вдоль оживленного шоссе, по тротуару, который только возле рынка был заасфальтирован. Справа начинался перелесок, и даже движение автотранспорта не мешало слушать пение птиц.

Федор по дороге обернулся ко мне и сказал:

— Я был у своих сегодня. Они в принципе готовы принять заявление. Но Ленка против.

— Против того, чтобы написать заявление? — удивилась я.

— Да. Она считает, что написать заявление в полицию — это все, это уже официально. Это будет означать, что она действительно пропала.

— Но она ведь действительно пропала!

— Да, но не каждый человек способен принять это так легко. Особенно после смерти другого ребенка…

— У вас кто-то умер? — проявил любопытство торговец.

Федор нахмурился снова — он, по всей видимости, часто это делал, так как к его возрасту у него уже образовалась внушительная складка на лбу, но она его не портила — и я решила уже, что он пошлет мужика, но все-таки Филиппов предпочел удовлетворить чужое невежливое любопытство. Рауль качал головой, охая.

Пока они общались, я глядела по сторонам.

— Смотри! — я ткнула на обочину, когда они уже свернули на проселочную дорогу, ведущую к деревне.

— Что?

Федор посмотрел, куда указывал мой палец, и тоже увидел этот предмет. У меня закружилась голова. Я не могла поверить… Я что, сплю? Снова вижу кошмар?..

На обочине под кустом валялась большая бело-красная открытка с розами — та самая, которую подарили и Изольде накануне смерти, и Алле перед ее таинственным исчезновением. Она лежала приоткрытой, так как верхняя сторона зацепилась за ветку куста, и я видела нижнюю часть — тот самый символ. Так что это не могла быть просто похожая открытка. Эта была именно та самая. Скорее всего, Алкина, ведь Изольдина потерялась в кафе в усадьбе, а младшая сестра была в этом районе два дня назад.

— Это она? — спросил меня их отец.

— Да!

— Уверена? — Он будто не хотел подходить и поднимать ее. Но почему? Не верил, что все это серьезно? Не верил в мою уверенность, то есть, что я не напутала? Или открытка реально мистическая и даже на расстоянии умеет вселять в людей ужас?