Поздняя осень (романы) - [42]

Младший лейтенант уже отдал приказ установить орудия для открытия огня…

Артиллерийская дуэль продолжалась до рассвета. Когда солнце разорвало пелену ночи, бойцы с трудом узнавали друг друга. Все были в грязи с головы до ног, покрыты копотью. Смерть прошла рядом с ними и оставила на их лицах бледные тени, которые останутся надолго, потому что они вошли в плоть, в мозг. Только глаза, свет в них оставались чистыми. Люди подготовились к маршу и двинулись в направлении на Сольнок. В роте стало на шесть человек меньше — таковы были их потери при форсировании Тисы.

Глава тринадцатая

Ранним утром Думитру вместе с лейтенантом Корнелиу вызвали в штаб 5-го горнострелкового полка. Прошедшая ночь была тяжелой, особенно для Корнелиу, который командовал пехотной ротой. Атака закончилась неудачей, рота понесла большие потери, и теперь Корнелиу очень тяжело переживал это.

Двое офицеров молча ехали рядом. На войне люди не любят много разговаривать. Утро было серым, предвещающий зиму холодный ветер хлестал в лицо, гулял по венгерской равнине, раскачивая и пригибая к земле кустарники. Вдруг они услышали тяжелый, металлический грохот, идущий словно из-под земли. Лошади зафыркали, рванулись в сторону. К ним приближалась колонна советских танков, переворачивая гусеницами булыжники на дороге, распространяя в воздухе дым и тяжелый запах, жженой солярки. Металлические громадины спешили на запад. Они были окрашены в темно-зеленый цвет, броня покрылась толстым слоем засохшей и растрескавшейся грязи. Моторы ревели на полную мощность, от гусениц отлетали в сторону камни и комья земли, на поворотах они издавали заполнявший все вокруг скрежет.

— Перед этими ничто не устоит! — бросил Корнелиу, глядя вслед последнему танку, вытирая ладонью грязь с лица.

Они поехали дальше по развороченной, будто вспаханной, дороге.

Примерно через полчаса они въехали в какой-то населенный пункт. Дома, дворы были пустынны. Мертвое, застывшее в своей неподвижности село было похоже на большую старую фотографию. Ни малейшего движения, ни единая птица не пролетела над красноватыми, отливающими чернотой крышами под низким, мрачным небом. И тишина. Сюда доносился только отдаленный рокот колонны советских танков, спешившей к фронту, чтобы занять свое место на фланге румынской дивизии. На окраине местечка в большом холле полуразрушенного графского имения с окнами, закрытыми одеялами, собрались офицеры. В холле стояло несколько поставленных один к одному поломанных, запыленных столов, вокруг них несколько разрозненных стульев разнообразной формы и скамейка, которая, судя по следам свежей грязи, была принесена с улицы.

Командир полка встретил их, нервно ударяя хлыстом по голенищам сапог.

— Здравствуйте, господа офицеры, — холодно бросил он. — Лейтенант Корнелиу, сколько убитых у тебя было сегодня ночью?

— Шестьдесят шесть… восемь, господин полковник.

— Хм! — протянул он. — Многовато!

— Господин полковник! — вмешался, не сдержавшись, командир батальона майор Савду.

Командир полка поднес руку ко лбу, будто хотел вытереть вспотевший лоб, и подошел к окну, завешенному казенными одеялами, потом, успокоившись, вернулся к столу, оперся на него и виноватым тоном проговорил:

— Господа офицеры, извините, я погорячился! Ночь не спал… Займемся другими делами, а их у нас достаточно, включая и присвоение звания, о котором мне не было случая сообщить вам. Приказ пришел несколько дней назад… Прошу тебя, не обижайся за задержку, господин младший лейтенант Андрей Думитру. Тебе присвоено звание лейтенанта. Ты это заслужил. Я рад за тебя. Поздравляю!.. Старшина Ербушка! — крикнул он в сторону соседней комнаты. — Принеси приказ о присвоении звания Думитру и нашивки господину лейтенанту!..

Прошло немного времени, и офицеры отправились в обратный путь, на позицию. Только ветер теперь дул в спину, и от его порывов рябилась поверхность воды в канавах по краям дороги. Местами по воде плавали большие масляные пятна.

Неподалеку от позиции своей батареи Думитру увидел много советских танков, приготовившихся к стрельбе. На правом фланге разместились три установки «катюш» и пять гаубиц.

— Здравствуйте, товарищи! Кто командир? — крикнул издалека капитан в форме артиллериста Советской Армии.

— Я командир, прошу вас! — ответил Думитру, пожимая руку капитану.

Советский офицер улыбнулся. Между тем к ним подошел чернявый, невысокого роста лейтенант с азиатскими чертами лица. Он церемонно отдал честь, внимательно рассматривая нашивки горнострелковых войск на погонах Думитру.

— Взгляните! — сказал капитан, вынув из планшета карту и разворачивая ее на крупе лошади Думитру. — Покажите, где фашисты!

Думитру взял карандаш и обвел на карте места дислокации противника. Задержавшись на одном из кружочков, он многозначительно сказал:

— Здесь артиллерия! Понимаете, здесь артиллерия!

— Хорошо, хорошо! Спасибо! — ответил капитан, по-дружески похлопав его по плечу.

— Сигареты есть? — спросил другой советский офицер стоявшего в стороне лейтенанта Корнелиу. — Сигареты?

Корнелиу извлек из сумки, привязанной к седлу, неначатую пачку и протянул ее советскому лейтенанту, показывая знаками, что он может оставить себе всю.