Поздний ужин для фантома - [9]

– Что?!! – Ох, и зло же меня взяло и на Виктора, и на Клавдию Петровну. Не щадя сыновних чувств, я гаркнула в трубку: – Виктор, мать хоронить будете вы! Какую-то сумму мы вам передадим, но сначала вы поедете в полицию, а потом заберете тело Клавдии Петровны из морга. Она на вас жизнь положила. Единственное, чем вы можете отплатить ей за любовь и заботу, – это похоронить по-людски.

– Это как? – не понимая, почему я на него кричу, спросил Виктор.

Судя по всему, парень не отличался ни умом, ни сообразительностью. Я даже поймала себя на мысли, что разговаривать с инопланетянином было бы намного легче.

– Это когда сначала тело предают земле и только потом поминают усопшего, – скрепя от раздражения зубами, пояснила я.

– Понятно, соседке позвоню. Думаю, она знает, что делать в таких случаях.

– Надеюсь, – буркнула я и положила трубку.

«Надо бы проконтролировать. Напьется или с горя, или с радости и про мать забудет», – подумала я.

После разговора с Виктором на душе остался неприятный осадок и ощущение того, что в истории со смертью Клавдии Петровны ставить точку пока рано. Хотя, возможно, остальные думали иначе. Клавдия Петровна в нашем ресторане была человеком маленьким. Должность посудомойки в служебном списке стоит одной из последних. Вот и смерть ее вызвала мало пересудов. Поговорили немного и сошлись во мнении: как жила она непутево, так и умерла. И виной тому стала пагубная страсть к спиртным напиткам.

Кстати, к вечеру из полиции пришло известие, что никаких следов насильственной смерти на теле Клавдии Петровны не обнаружено. Женщина умерла вследствие обширного инфаркта.

– Слава Богу! Значит, полиция сюда больше не придет, – с облегчением вздохнул Андрей Михайлович. – Инфаркт – это не криминал. Вика, ты домой к ней звонила?

– Звонила, с сыночком разговаривала. По-моему, он не особенно расстроился или до конца не понял, что произошло.

– Бывает, но не наша в том вина, – развел руками Андрей Михайлович.

Из кухни вышла Лариса Лебедева, вторая или, вернее, теперь единственная наша посудомойка.

– Андрей Михайлович, меня Олег Николаевич послал прибраться в кладовой. Туда уже можно?

– Можно. Приберись и хорошо проветри помещение, – отдав указание, шеф скрылся в своем кабинете.

– Виктория Викторовна, – несмотря на то, что я намного младше ее, Лариса всегда обращается ко мне по имени и отчеству. Наверное, и мне следовало называть ее по отчеству, но она сама попросила звать ее просто Ларисой, а не Ларисой Арутюновной. Отчества она отчего-то стеснялась. – А вы Клаву видели?

– Видела, Лариса.

– Не понимаю, почему она в кладовую пошла, – пожала плечами Лариса. – Если с сердцем плохо стало – беги к охраннику. Он бы скорую помощь вызвал. Или останься в коридоре – скорее найдут. А что она сделала?! Забилась в темное помещение. Перепуганные животные так прячутся.

– Она и была перепугана, – вспомнила я выражение лица покойницы.

– А чего ей пугаться? Приступы с ней часто случались. Сначала запойные – на следующий день сердечные, – сдала подругу Лариса. – Виктория Викторовна, а вы сейчас в свой кабинет?

– Да, – кивнула я. До шести часов, когда мой рабочий день заканчивается, еще оставалось время, которое я собиралась уделить отчету.

– А не могли бы вы дверь в свой кабинет не закрывать? – попросила меня Лариса.

Мне не нужно было объяснять, почему Лариса боится находиться в кладовой: менее пяти часов назад отсюда вынесли труп. Если верить теории о бессмертии души, то дух Клавдии Петровны до сих пор должен витать где-то рядом.

– Ладно, не буду закрывать дверь. Найдешь что-то интересное – скажешь, – сорвалось у меня с языка. Сама не знаю, почему я так сказала.

До того как стала известна причина смерти Клавдии Петровны, я для себя решила, что не буду впутываться ни в какое расследование. Причина тому простая: мистикой я не увлекаюсь, в параллельные миры и в души усопших, являющиеся с того света, не верю и становиться охотницей за приведением не собираюсь.

Куда понятней, когда за преступлением стоит вполне конкретный человек: он оставляет улики, у него есть мотив. С бухты-барахты убивают только маньяки, и то, если разобраться, можно найти причину, почему они стали убийцами.

В случае с Клавдией Петровной винить было некого: сама допилась до помутнения рассудка.

«А лицо у нее было такое, потому что в глаза смерти посмотрела и поняла, что сейчас умрет», – подумала я, вспомнив взгляд покойной.

– Эх, Клава, – слышались из-за стенки причитания Ларисы. – Кто бы мне объяснил, для чего ты этот ящик с верхней полки стянула? Ух, тяжеленный. Сердце у нее больное!

Последняя фраза зацепила меня. Как может человек, испытывающий адскую сердечную боль, ворочать ящики?

Усидеть на месте я не смогла.

– Что ты тут про ящик говорила? – спросила я с порога.

– Смотрите. Я точно помню, что этот ящик стоял на самой верхней полке. Там у нас сода для посудомоечной машины хранится. Сейчас он на полу.

– Да, странно. Может, Клавдия хотела достать средство, подняла ящик, и ей стало плохо?

– Зачем ей ящик доставать, если я два дня назад новую пачку из него вытащила и рядом с машиной поставила?

– Не увидела?