Поздний расцвет - [33]

Казалось, моим уделом были серость и отчуждение. В местном колледже, который находился в трех кварталах от моего дома, я боролся с экономикой, бухгалтерией и химией. Я продолжал заниматься легкой атлетикой и даже выиграл забег, но наша небольшая университетская команда соревновалась на самом низшем уровне – начальный колледж в одном из малопрестижных штатов Верхнего Среднего Запада.

Потом я перевелся в четырехлетний колледж по счастливой, но очень смешной ошибке. В начальном колледже я пробежал дистанцию за среднее время для старшеклассника. Это позволило мне участвовать в соревнованиях, где собрались команды со всей страны. Там меня заметил тренер по бегу на длинные дистанции из Стэнфордского университета. Так как я участвовал в общенациональных соревнованиях, он ошибочно решил, что я показал хорошее время. Это сулило членство в Национальной спортивной студенческой ассоциации. Тренер думал, что я пробежал дистанцию быстрее, чем на самом деле.

Хотя это не позволяло мне получить стипендию, тренер из Стэнфорда помог мне другим способом. Он позвонил в приемную комиссию и попросил их закрыть глаза на мои скромные оценки в колледже и далеко не звездный результат SAT, потому что я многообещающий спортсмен. (Потом я встретился с ним в спортзале университета и узнал об ошибке.)

Здесь я хотел бы рассказать, как воспользовался своим возмутительным везением, расцвел в полную силу в университетской команде по бегу и даже стал кандидатом на стипендию Родса. Но нет, я упустил эту прекрасную возможность. Я продолжал спать на занятиях. Когда подходило время записываться на курсы, я следил за тем, что делают футболисты, справедливо полагая, что они выбирают самые легкие предметы. Мы называли их «учебный план Микки-Мауса». Но даже учеба на уровне Микки шла у меня ни шатко ни валко – я получал тройки, хотя однажды заработал пять с минусом по киноэстетике. Когда обучение подходило к концу, мои однокурсники строили грандиозные планы – юриспруденция, химическое машиностроение, богословие. Я же получил диплом и стал охранником, мойщиком посуды и временным секретарем.

В течение семи месяцев я был помощником редактора в журнале «Runner’s World». Это открывало мне возможность начать настоящую карьеру. Но вскоре меня уволили за лень, постоянные нарушения трудовой дисциплины, ссоры с коллегами и ошибки в написании имен спортсменов. Я едва сводил концы с концами. Много месяцев после увольнения из журнала я сторожил по ночам винный магазин. Частенько я заимствовал то, что охранял, и напивался прямо на рабочем месте. По пути в свою затрапезную квартирку я останавливался у киоска и покупал какой-нибудь фастфуд на завтрак.

Однажды холодной ночью для меня наступило унизительное прозрение.

Было уже темно, когда я вышел из сторожки и отправился в обход, который совершал каждый час. Я носил форму американской службы охраны – черные брюки и серую рубашку со стоячим воротником и короткими рукавами. Нагрудный карман украшала эмблема службы. Я выглядел «шопо-копом», только в ту ночь я охранял стоянку грузовиков на северной окраине Сан-Хосе в Калифорнии. У меня не было оружия, только часы «Detex», напоминавшие хоккейную шайбу. Я должен был идти вдоль забора по периметру и при помощи часов отмечать ежечасный обход на специальных устройствах, размещенных вдоль него.

Где-то в ночи залаяла собака – крупный пес, который собирался напасть. Я стал светить фонарем вокруг. И тут я увидел – это был ротвейлер из склада пиломатериалов по соседству.

Меня словно ударило током. Тот склад охранял не человек – они поставили собаку. Смысл был совершенно очевиден. Мне двадцать пять лет, и я окончил Стэнфордский университет. Несколько месяцев назад такой же двадцатипятилетний молодой человек, Стив Джобс, представил свой Apple широкой публике, изменил компьютерный мир и стал баснословно богатым. А я здесь, нищий и застрявший в этой дыре, где моим коллегой по профессии оказался сторожевой пес.

Таким я был в двадцать пять лет.

А потом что-то во мне изменилось. В двадцать пять мой мозг проснулся – да, мне так показалось, – и я умудрился найти работу составителя технической документации в исследовательском институте. В двадцать девять я женился. Вместе с другом мы организовали предприятие, которое стало главной службой по связям с общественностью Силиконовой долины. В тридцать четыре я стал там соучредителем первого делового журнала. А в тридцать восемь меня пригласили в Forbes, чтобы я выпускал журнал, посвященный компьютерным технологиям. В сорок четыре я стал издателем Forbes и начал читать лекции по всему миру. В сорок шесть я научился водить самолет, а в сорок девять написал бестселлер о моих воздушных приключениях. Я чего-то добился – исполнилось то, о чем я мечтал в пятом классе.

Оглядываясь назад, я понимаю, что поворот в моей карьере произошел на пороге тридцатилетия. Каким-то образом в те годы я проснулся от долгой спячки, в которую погрузился еще в старших классах. К двадцати девяти годам я почувствовал, что наконец-то получил полностью функционирующий мозг. Вместо теленовостей я читал Wall Street Journal, New York Times и политические журналы всех направлений. Я мог мыслить логически и интуитивно и понимал разницу. Я мог писать – предложения, абзацы, статьи. Я научился планировать и вести собственный бизнес, предвидеть возможности для его развития и составлять проекты. Я мог профессионально общаться со старшими и опытными людьми.