Пойти в политику и вернуться - [82]

На следующий день – финал Кубка России по футболу, «Динамо» с «Зенитом» играет. Я, как министр внутренних дел, возглавлял попечительский совет «Динамо», а «Зенит» – родной питерский… Приезжаю в «Лужники», полный стадион, объявляют мою фамилию – и те и другие болельщики аплодируют. Ну приятно же. Первый тайм – 1: 0. Вдруг звонок. Волошин. «Что случилось?» – «Срочно надо ехать к Борису Николаевичу в Барвиху». Выругался прямо в трубку: «Сволочи вы!» Но, куда деваться, поехал. Захожу к Ельцину, он – мне: «Сергей Вадимович, мы же договорились пока не публиковать указ о назначении Задорнова и прессе не сообщать. А ваш Задорнов уже интервью раздает». Я в недоумении: «Борис Николаевич, какие интервью Задорнов раздает? Где?» Он говорит: «Да вот по телевизору показывают». А я знаю, что уже полгода, как Татьяна убрала из гостиной телевизор, чтобы он не расстраивался. Спрашиваю: «По какому телевизору?» Он привычно махнул рукой в сторону, где стоял телевизор, а телевизора-то там нет. Разозлился. И порвал указ о назначении Задорнова. Стало ясно, что кто-то назначения Задорнова очень не хочет. С тем я и ушел.

Переварил все, посоветовался с Тамарой, думаю: надо подавать в отставку. Утром захожу к Волошину: «Что же ты делаешь? Не стыдно?» Молчит, слова сказать не может. Поговорил со Строевым.

Вечером пошел на прием в честь президента Кореи Ким Дэ Чжуна, которого я хорошо лично знал. Сидим за одним столом – я, Ельцин, супруга президента Наина Иосифовна, моя Тамара, Строев. Борис Николаевич куда-то отошел, а Наина Иосифовна мне говорит: «Сергей Вадимович, пожалуйста, не принимайте поспешных решений. Егор Семёнович сказал, что вы подаете в отставку. Не надо, прошу вас, все уладится». И Строев меня потом отозвал в сторонку: «Сергей, ты с ума сошел? Ты же понимаешь, что сейчас начнется». Вот так я и остался.

Состав правительства в результате меня вполне устроил. Даже «второго первого» заместителя в противовес Аксёненко я пробил. Им стал Виктор Христенко. Его я знал хорошо – спокойный, аккуратный, толковый. Очень радовался, что удалось вернуть на пост министра по делам национальностей Вячеслава Михайлова, он тогда ушел с должности заместителя секретаря Совбеза, хотя Путин его очень от этого шага отговаривал. Так и не простил потом: не взял в состав своего кабинета.

Не вышло с тремя позициями. Я предлагал на место министра внутренних дел либо Страшко, либо Васильева. Но после долгих дискуссий возникла кандидатура Рушайло, я не возражал, хотя на этом посту, по моему убеждению, лучше было бы иметь политическую фигуру.

Сложнее складывалось с министром финансов. После истории с Задорновым его кандидатура даже на пост министра не проходила. Всплыла фамилия Касьянова, который тогда занимался переговорами с МВФ. Звоню ему, чтобы объяснить, что у меня есть своя кандидатура. А он – мне: «Сергей Вадимович, извините, но это не ваше решение, это решение президента». Так у меня в правительстве появился министр финансов Михаил Касьянов. Зато через два дня я, не согласовывая с ним, своим решением назначил ему двух замов – Любовь Куделину и Татьяну Голикову. Касьянов ко мне прибежал, взлохмаченный, красный: «Сергей Вадимович, как так? Что это? Не согласовав со мной, мне замов назначаете?» Я говорю: «Миша, а как тебя назначили, забыл? Иди отсюда». А Задорнову мы придумали должность специального представителя правительства по связям с международными финансовыми организациями. Ну и третья не моя кандидатура – министр спорта – Борис Иванюженков. Я уговаривал нашего известного борца Александра Карелина. Он не согласился: «Еще поборюсь». Потом агитировал легендарного хоккейного вратаря Владислава Третьяка. Но у него был денежный контракт в Штатах.

Надо сказать, что Ельцин еще со времен Гайдара ценил самостоятельность кабинета министров. Я исходил из того, что так будет и со мной – совсем не случайно сказал об этом, выступая перед Думой. Для меня было очень важно, чтобы моих министров не считали марионетками, готовыми исполнять любое распоряжение, чтобы с их позицией считались. Так оно и было. Путин, когда стал премьером, практически не изменил состав кабинета. Сразу «интернировал» только двух людей – как я уже говорил, Вячеслава Михайлова и Павла Крашенинникова за то, что он отказался когда-то по распоряжению Ельцина запретить КПРФ.

Надо сказать, что со всеми министрами отношения у меня были ровными. Даже с теми, кого назначили через мою голову. С тем же Касьяновым. Помню, он, уже премьер-министр, приехал на мое пятидесятилетие, Тамару мою пригласил на танец и говорит: «Ну что, Сергей на меня обижается? Я же был ни при чем».

Только с одним человеком так и не сложилось – с Аксёненко. Он все время пытался вести свою игру. Без согласования со мной проводил совещания, вызывал министров… Но что самое неприятное – ездил по территориям в поисках союзников, раздавал деньги из своего фонда. Конфликтных ситуаций было много. Провожу, например, заседание президиума правительства, а его нет. Мне докладывают: уехал в Кремль, причем не к президенту. Приходит с опозданием. Я прерываю докладчика: «Николай Емельянович, где вы ходите? Почему опаздываете на заседание правительства?» Он так важно на меня смотрит: «Я был в Кремле». Я говорю: «Если вы в Кремле работаете, собирайте вещички и идите туда. Вы пока мой первый зам. Еще раз опоздаете, я вас не пущу». Он рот открыл, и все министры ошалели, – такого у нас никогда не было. Потом мне звонит Татьяна: «Зачем Аксёненко обидел? Он уже нажаловался». Я говорю: «Таня, давай так договоримся. Либо он мой первый зам, либо забирайте его к себе». А потом при случае и Борису Николаевичу сказал: «Борис Николаевич, все-таки я премьер-министр, и Аксёненко должен подчиняться мне». Ну и рассказал ему эту историю. Он засмеялся: «Правильно! Я бы тоже так поступил».