Пойти в политику и вернуться - [80]

Четвертое направление – декриминализация экономики. Теневой сектор является чуть ли не более эффективным и динамичным, чем легальный. В его орбиту вовлечены миллионы людей. Отсутствие достаточно эффективных действий правоохранительных органов и их координации приводит к разрастанию преступности и коррупции, которая разлагает государство изнутри. Опыт службы в правоохранительных органах позволяет со всей ответственностью утверждать: именно в этом, я еще раз хочу подчеркнуть, именно в этом главный узел проблем, парализующих, по сути дела, все сферы жизнедеятельности современной России…

Еще одна задача, очень важная, которая стоит сегодня перед нашим правительством, это вернуть из-за рубежа миллиарды долларов, которые были незаконно вывезены в последние годы различными дельцами. Механизм возврата капиталов есть, хотя пока толком, честно вам скажу, и не работает. В первую очередь речь идет о создании стабильных экономических и политических условий, надлежащих механизмов защиты прав инвесторов, в том числе и зарубежных. Правоохранительные структуры также готовы взяться за дело всерьез, но им остро не хватает вашей законодательной поддержки. Мы с вами обязаны помнить: каждый день промедления – это сотни тысяч долларов, утекающих за рубеж и работающих на западную, а не на российскую экономику.

Шестое направление – продолжение переговорного процесса с международными финансовыми институтами. Необходимо также исправить положение, когда с трудом привлеченные средства расходуются неэффективно, а зачастую откровенно разворовываются. Вот почему с первого дня работы в качестве исполняющего обязанности премьера я поставил задачу подготовить развернутый анализ проблемы использования внешних займов. Межведомственная комиссия, возглавляемая председателем правительства, будет создана уже в конце недели.

Седьмое – реанимация банковской системы. Она по-прежнему находится в плачевном состоянии. Многие крупнейшие банки, по существу, являются банкротами. Нужно определиться с их дальнейшей судьбой так, чтобы они выполняли свою главную функцию – расчетов и кредитования граждан и реального сектора экономики.

И наконец, последнее – безусловная исполнительская дисциплина. Большинство из тех верных решений, которые были приняты за последнее время, так и остались на бумаге. Их заболтали, заволокитили, спустили на тормозах. Нужна жесткая, я еще раз хочу подчеркнуть, уважаемые коллеги, жесткая административная воля, и она будет…

Уверен, что при поддержке Федерального собрания правительство в силах оправдать эти ожидания. Ведь ничего более важного нет для людей, облеченных властью, чем забота об интересах граждан, забота о родине. Верю, что для каждого из нас эта простая истина – закон жизни.

Забавно, что самым цитируемым фрагментом стала фраза про Пиночета: «Я не генерал Пиночет, моя фамилия – Степашин». Ее дали практически все СМИ. Признаюсь, ее придумал не я, а Андрей Шторх. Говорит, вы же генерал-полковник, надо это обыграть. Я от этой идеи был не в восторге: «Слушай, я на Пиночета вообще не похож, совершенно не обязательно это говорить». Он настоял: изюминка должна быть. Боюсь, что эта «изюминка» только отвлекла прессу от существенных моментов моего выступления – а это была программа действий, которую я надеялся выполнить.

Дума меня утвердила – 301 голос «за», всего на 16 голосов меньше, чем у Примакова в сентябре 1998 года.

* * *

Началась катавасия с формированием правительства. Я подготовил свои кандидатуры, ни с кем предварительно не беседуя. Было очевидно, что многих надо менять. У Примакова по понятным причинам был очень компромиссный состав кабинета, включающий коммунистов – первого зама председателя правительства Юрия Маслюкова, министра сельского хозяйства Геннадия Кулика… Пришлось со многими расстаться. Но прежде чем подписать документы об отставке, я поговорил с каждым, кто не попал в мое правительство. С Николаем Бордюжей, он у Примакова был председателем таможенного комитета, с Георгием Боосом, он руководил Налоговой службой. Ну и, конечно, с первым заместителем Примакова Юрием Маслюковым. Это оказалось самым тяжелым. Я как раз выходил из дома, чтобы поехать к нему, вдруг звонок: «Сын Маслюкова разбился насмерть». Он был профессиональным гонщиком и попал в аварию на соревнованиях под Питером. Захожу к нему в кабинет и понимаю, Юрий Дмитриевич еще ничего не знает. Пришлось взять на себя. Удар для него, конечно, был страшный. О работе в этот день, конечно, не говорили, потом все решили.

За пять дней подобрал своих кандидатов и полетел в Сочи к Ельцину. Перед отлетом неформально встретился с Чубайсом, он тогда уже возглавлял РАО ЕЭС. Несмотря на разницу в наших взглядах, я всегда с интересом относился к его оценкам. Обсудили с ним структуру правительства, и вдруг он мне говорит: «Раз тебе всунули первым замом Аксёненко…» Как это всунули? Это со мной даже не обсуждалось! Но Чубайс в назначении Аксёненко был уверен и считал, что надо настаивать на втором первом заме. А что оставалось в этой ситуации? Я с Толей согласился, Аксёненко нужен был противовес. Сразу подумал об Александре Жукове – он тогда работал председателем думского комитета по бюджету. Я его отлично знал и был в нем уверен. И с точки зрения квалификации, и с точки зрения человеческих качеств.