Пойти в политику и вернуться - [69]

Позже я получил такую же безоговорочную поддержку от Евгения Примакова, который в сентябре 1998-го занял пост премьер-министра. И это тоже очень мне помогало в работе.

А вот с моим предшественником на посту министра у меня оставались непростые отношения. Но подчеркну, это были не личные, а, как и раньше, чисто профессиональные разногласия. Мы с Анатолием Куликовым неодинаково оценивали роль и место МВД в системе власти, да и сам характер милицейской работы, что в очередной раз проявилось, когда я начал формировать новую команду.

Куликов всегда был тесно связан с войсками, и все ключевые позиции при нем занимали «войсковики» – те, с кем он прежде служил. Меня, исходя из моего опыта, тоже можно было назвать «войсковиком», но я всегда исходил из того, что задачи милиции – достаточно сложные, и был уверен, что для их решения нужны люди с особыми профессиональными навыками. Тут главное не бегать в бронежилете по плацу, демонстрируя боевые приемы. Милиция – это прежде всего умная оперативная работа и контакт с людьми.

Исходя из этого, я и подбирал людей в министерство. Пригласил самых сильных людей из милицейских – Владимира Васильева, Владимира Страшко, Петра Латышева, Владимира Рушайло, Владимира Колесникова, Валерия Фёдорова… Договорился с каждым из них буквально в течение недели.

Очень помогло, что на посту директора ФСК и ФСБ я тесно работал с милицией. И между руководителями, и в целом между ведомствами при мне практически не было трений, которые традиционно наблюдались в отношениях этих служб. Мы с Виктором Ериным доверяли друг другу и работали в одной связке. Я прекрасно знал всех его замов. Со многими из них прошел первую чеченскую войну. Близко наблюдал их работу, понимал ее особенности. Не в последнюю очередь поэтому адаптировался в МВД достаточно быстро.

Практически все заместители у меня оказались новыми, и мой предшественник воспринял это с обидой. Особое недовольство Куликова вызвало назначение Рушайло, которого он лично из МВД убрал. История была такая. Сначала я планировал взять на позицию заместителя, курирующего борьбу с организованной преступностью, Михаила Егорова. Он был сильный профессионал и жесткий человек, еще в начале 90-х создавал отряды быстрого реагирования (СОБР) и отряды милиции особого назначения (ОМОН). Но с Егоровым не сложилось. Против, ссылаясь на президента, оказался Валентин Юмашев, который к тому времени стал главой администрации Ельцина: «Серёга, да он весь бизнес пересажает. Поищи кого-нибудь другого». И тут мне звонит Егор Строев, тогда председатель Совета Федерации: «Слушай, у меня есть помощник – Володя Рушайло, блестящий профессионал, а сидит с бумажками, скучает». Я, конечно, про Рушайло не раз слышал – говорили про него разное. Гуляли слухи, что действовал не вполне законно, якобы слишком близко работал с бандитами, перенимал их методы. Но подтверждения всем этим разговорам не было. Зато все сходились в одном: это специалист высокого класса. Я тоже много чего повидал и понимал, что, работая против оргпреступности, часто приходится действовать на грани допустимого. У меня был друг Николай Горбачевский, мы с ним вместе депутатствовали, так он орден Красной Звезды получил за то, что два года работал в банде, стал там своим. Можно было это сделать, оставаясь в белых перчатках? Что-то сомневаюсь. После разговора со Строевым навел справки в «конторе» – никаких сомнительных дел за Рушайло не было. Пригласил его к себе, поговорил, понял, как он будет выстраивать работу, и принял решение.

Куликов приехал ко мне в министерство, разговор был долгий и тяжелый. Кончилось тем, что я сказал: «Это мое решение. Я за него отвечаю». Тут же пошла волна публикаций, что Рушайло якобы в МВД протолкнул Березовский. Видимо, не только Анатолий Сергеевич был против. Даже не знаю, кто эту чушь придумал и запустил в СМИ. Не исключаю, что сам Борис Абрамович, который любил надувать щеки. На самом деле рекомендации Березовского могли только помешать назначению Рушайло. Я к Борису Абрамовичу относился крайне негативно и никогда этого не скрывал. Так что, если бы он вдруг пришел ко мне со своими рекомендациями, я бы его просто послал – и его, и его протеже.

Надо сказать, что я ни разу не пожалел о назначении Рушайло. Он курировал борьбу с оргпреступностью и Кавказ. С его помощью мы провели десятки спецопераций, вытащили многих людей из плена. Рушайло, говоря милицейским языком, прекрасный «агентурист». У него была очень широкая сеть, которую он создал, берег и тонко использовал. Я, как министр, дал ему возможность делать то, что он умеет, и внутри команды это вызывало полное понимание.

Кстати, примерно так же, как и Рушайло, Куликов не любил Юрия Калинина. И тоже, на мой взгляд, без каких бы то ни было оснований, связанных с его профессионализмом. Когда ГУИН переподчинили Минюсту, уже новый министр юстиции Павел Крашенинников назначил его начальником этого ведомства. И работал Калинин отлично.

Я не создавал, как некоторые руководители, систему «сдержек и противовесов» среди своих замов – когда людьми управляют, намеренно создавая конфликты между подчиненными. Мои замы между собой не интриговали и не подсиживали друг друга – все были заняты общим делом. Если хочешь добиться результата, набирай в команду разных людей, с разным опытом и, как руководитель, контролируй их. Всегда старался следовать этому правилу.