И это его ужасно раздражало.
Что в этой женщине такого, что он не может перестать о ней думать, даже когда здравый смысл протестует?
Чанс въехал на парковку руководства «Монтгомери девелопмент», вышел из джипа и на лифте поднялся в офис Макса. Когда двери открылись, оказалось, что диваны и кресла полностью заняты мужчинами и женщинами в серых, черных и синих костюмах.
Его охватило облегчение. Бизнес был его вотчиной. Он отвлечется от Тори, ее секретов и нежных карих глаз.
— Познакомьтесь, это мой брат Чанс, — гордо произнес Макс, завидев Чанса.
Макс представлял остальных, Чанс пожимал руки, неожиданно почувствовав себя частью происходящего. О нем говорили так, словно он уже согласился остаться. Но через некоторое время поведение Макса показалось ему подозрительным.
Почему он так старается быть вежливым? Хочет привлечь Чанса к делу? Старший брат, которого он помнил, был неплохим, но всегда стремился оказаться в центре внимания. Зная, что встанет во главе «Монтогомери девелопмент», Макс ходил за отцом по пятам, пытаясь полностью копировать его. А теперь он внезапно изменился? Встревоженный, Чанс не мог успокоиться. Он предвкушал ссору.
В конце дня он уселся перед столом Макса, а брат занял место в высоком кресле и спросил:
— Итак, что ты думаешь? Похожа «Монтгомери девелопмент» на место, которому ты готов посвятить следующие двадцать лет?
Чанс сухо усмехнулся. Брат не знал, что нарывается на ссору. Он фыркнул:
— Переходишь прямо к делу?
— Я же не знаю, сколько ты тут собираешься пробыть. Так что приходится рубить сплеча.
— Ладно. Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что ты собираешься надавать обещаний, как отец, получить меня, а потом отказаться от них.
Макс открыл рот:
— Эти два дня, по-твоему, ничего не значат?
— Ты такой же очаровательный, как отец, Макс.
Я должен поверить, что ты изменился.
Кресло Макса скрипнуло.
— Продолжай.
— Я лучше просто уйду, прежде чем ты меня обманешь.
— О… — Макс коротко засмеялся. — Я понял. Ты хочешь, чтобы я оказался как отец; чтобы я был плохим, тогда ты сможешь сказать маме, что попытался, но со мной нельзя работать. — Он встал и перегнулся через стол. — Вот что, братишка. Тебе принадлежит треть этой компании. Когда мама умрет, нам достанется по половине. Мы друг без друга никуда. И я не хочу делать всю работу в одиночку. Мне нужна помощь. Так что давай разберемся сразу.
Чанс тоже поднялся:
— Хорошо. Хочешь разобраться? Так начнем же: почему ты мне не сказал, что отец мне по крови родной?
— Потому что я слышал только офисные сплетни. И не собирался передавать их тебе. А теперь у меня вопрос: если ты такой славный парень и любишь маму, то почему за пятнадцать лет не прислал хотя бы открытку на Рождество?
— Я злился.
— Ути-пути.
Услышав, как его большой сердитый брат плаксивым тоном произносит «ути-пути», Чанс удивленно замер. Через несколько секунд он рассмеялся:
— Ути-пути?
Макс снова сел:
— Показалось подходящим.
Чанс снова рассмеялся. Макс указал ему на кресло:
— Так что, боишься со мной работать?
Чанс сел. Если настал момент истины, то пусть он будет искренним. Никаких увиливаний и обвинений. Только правда. Потому что, как ему ни хочется здесь работать, он не может.
— Я не могу тебе доверять, Макс.
— Только потому, что я знал сплетни и не поделился с тобой?
— Не знаю. Может быть. Но больше дело в отце. В его связях с этим местом, от которых я не могу избавиться. Я пятнадцать лет на тебя сердился. Это так просто не исчезнет.
— Справедливо.
Чанс резко взглянул на брата:
— Справедливо?
— Думаю, ты просишь о времени. И я его тебе с удовольствием предоставлю.
— Я сказал, что не доверяю тебе, а ты говоришь, что дашь мне больше времени?
— Время на то, чтобы со всем примириться. Время, чтобы научиться мне доверять. — Макс снова откинулся на спинку кресла. — Чанс, я алкоголик. Мне пришлось извиняться перед половиной города. Пришлось терпеливо ждать, пока все, кого я знаю, привыкнут к тому, как я изменился. Было бы глупо, если бы я отказал в этом собственному брату.
Чанс ничего не ответил. Он никогда не слышал такой искренности. И если уж он и хотел дать кому-нибудь второй шанс, так это Максу — старшему брату, которого когда-то обожал.
Макс переплел пальцы, а потом открыл верхний ящик стола.
— Раз уж мы разговариваем честно, открыто и так далее… — Он бросил через стол конверт. — Это твое.
Чанс даже не протянул руку:
— Что это?
— Посмотри.
Он взял конверт, открыл и вынул стопку бумаг — по меньшей мере пять годовых отчетов «Монтгомери девелопмент».
— Хочешь показать мне, как отлично работает компания, или ознакомить с историей того, что ты изменил после смерти отца?
— Это я тебе уже рассказывал сегодня. Годовые отчеты нужны, чтобы ты сверил цифры.
— Сверил цифры?
— Посмотри, что еще в конверте. Чанс нашел там чековую книжку.
— Это твоя доля прибыли. После похорон мама решила, что не хочет получать все деньги, которые приносит «Монтгомери девелопмент», поэтому сделала нас с тобой равными партнерами. Как я уже говорил, каждому из нас принадлежит треть. Это, — он кивнул на чековую книжку, — твоя доля.
Чанс открыл книжку и посмотрел на Макса:
