Пойманные под стеклом - [39]
Всю свою жизнь я была послушной и последовательной. Святая простота. И что мне это дало?
Мы бежали всю ночь. Когда Мод захотелось помочиться, мы все трое искали укромные уголки, чтобы хоть минуту побыть в одиночестве. Это была самая длинная пауза, которую мы сделали.
Все трое — мы должны следить за собственным ритмом, чтобы запасов кислорода хватило на равное время. Хотя это невозможно: Алина со своей бутылкой продержится дольше — она натренирована и дышит медленнее.
Теперь Алина бежит с опущенной головой, поворачивает ее направо, затем налево и в итоге смотрит вверх, чтобы убедиться, что она выбрала нужную улицу. Затем она предостерегающе указывает на осколки стекла или огромный череп, которые лежат на пути.
Я спрашиваю себя, нравится ли ей Квинн? Может быть это даже намного приятнее быть тем, кто желает кого-то, чем тем, кого желают?
Я не имею представления об этом. И, возможно, никогда не узнаю.
Мод снова крепко вцепляется в мою руку.
— Как ты? Выдерживаешь? — спрашиваю я, и она кивает, чтобы не тратить энергию на разговоры.
Она меня больше не презирает, старая Мод Блу. И я… я только сочувствую ей. Это все.
— Будь осторожна на снегу. Не подскользнись.
Алина поворачивается к нам:
— Вскоре вы увидите, что жизнь возможна и вне купола!
Я не спрашиваю, что под этим она имеет ввиду. одно время мне было любопытно, но теперь мне все равно. На бегу Алина снова вытаскивает свою ладонь, чтобы поймать снежинки.
Я наблюдаю за ней и мне хочется ей подражать, но как вдруг я слышу грохот, тихий, но совершенно отчетливый. Я как будто корнями прирастаю к земле.
— Танк! — кричу я.
Алина быстро указывает на солидное здание с лепниной в виде лица на фасаде и через секунду мы уже торопимся в направлении дома.
— Думаете, они нас не видели? — спрашивает Алина, — В любом случае, нам нужно спрятаться.
Она смотрит на показания своей кислородной бутылки и бросает озабоченный взгляд на меня.
— У тебя немного осталось, или как? — спрашиваю я.
Алина пожимает плечами:
— У нас у всех мало.
Я смотрю на показания собственной бутылки и вижу, что она права. Воздух на исходе. Когда я поворачиваюсь, чтобы проверить уровень кислорода Мод, оказывается, ее здесь нет.
Каким-то образом она переместилась на другую сторону помещения. Там она, как зачарованная, таращится на стену.
— Невероятно! — кричит она. — Что за безумие? По-настоящему жутко!
Я подхожу к ней и тоже таращусь:
— Вау, серьезно, это они?
— Книги, — отвечает Мод. — Книги. Книги и еще раз книги. Бумага.
Она смеется, протягивает руку и ведет ею по корешкам книг. затем достает одну с полки и открывает ее.
На углах страницы почерневшие и заплесневелые. Пара Премиумов владеет книгами, но намного большая часть бумажной продукции была отправлена в пустошь, где она с тех пор и промокала.
Я сама знаю, как выглядят книги только по фото или из кинофильмов.
— «Одним словом: я был слишком малодушен, чтобы сделать то, что считаю правильным, и слишком малодушен, чтобы не делать того, что считаю неправильным.» Звучит совершенно по-другому, если читать это с бумаги, не так ли? — спрашивает Мод.
Мне незнакома строчка, которую она прочитала, но я заметила, что ее грубый каркающий голос звучит иначе: намного нежнее и легче.
— Эту я забираю себе, — говорит она и кладет книгу себе за пазуху. — Ну же, давай, выбери себе тоже что-нибудь.
Моя рука скользит по книжному ряду.
— Что это? — спрашиваю я.
— «Гордость и предубеждение». Разве ты не знаешь? Скажи-ка, чему, собственно, вас учат в школе?
— Преимущественно Шекспиру. Наш учитель говорит, что произведения Шекспира содержит в себе все, что есть в литературе.
— Хм, да, может быть. Все равно, я лучше возьму это, — она вырывает у меня «Гордость и предубеждение» и книга исчезает в недрах ее куртки, из которой она одновременно опять вытаскивает первую и бросает мне.
— Вот. Чарльз Диккенс. «Большие надежды». Это определенно твоя вещь. Пип, главный герой, определенно тебе понравится.
Я убираю книгу в свою куртку. Твердые книжные углы упираются мне в живот.
Между тем Алина карабкается на стол и высматривает, что происходит снаружи.
— Они подходят ближе, — предостерегает она.
Фактически шум и грохот стали намного громче и земля под нашими ногами теперь дрожит.
Я залезаю на стол рядом с Алиной. Танк почти приблизился к нашему зданию.
Гусеницы вращаются медленнее, постепенно останавливаются и шум мотора затихает.
Человек с винтовкой в руке на мгновение высовывается из бронированной башни танка и стреляет в воздух.
— Что делает этот тип? — шепотом спрашиваю я.
— Понятия не имею, — шепчет Алина в ответ.
— Они развлекаются, — поясняет Мод, хотя и не видит того, что видим мы. — Им скучно, поэтому они развлекаются. Хотят, чтобы мы описались от страха. Бум, бум, бум. Хоть иногда немного веселья.
— Ты уверена? — спрашивает Алина, но Мод не отвечает. Она углубилась в чтение какой-то книги.
Когда я снова выглядываю наружу, рядом с первым солдатом из люка карабкается второй. теперь они спрыгивают на землю и шагают вдоль улицы, направив взгляд в небо.
— Они останавливаются, чтобы поиграть в снежки.
Легкая улыбка смягчает черты ее лица, когда она видит, что я права. Двое солдат приседают, чтобы взять снег.
Эллисон сбегает из дома. Чтобы переждать тяжелые времена, она проникает в чужой дом, думая, что тот пуст. Но это не так: пожилая женщина по имени Марла, страдающая слабоумием, живет там – и она принимает Эллисон за свою старую подругу Ириску. Итак, теперь она Ириска. Понимая, что это неправильно, она все же соглашается на эту роль – в конце концов, можно больше не думать о ночлеге. Постепенно их дружба крепнет, и Эллисон видит, как сильно Марле на самом деле нужен кто-то близкий. Сможет ли она стать этим человеком и найдет ли наконец место и для себя в этом мире? Сара Кроссан – ирландская писательница, обладательница многочисленных престижных премий в области литературы («Медаль Карнеги», Литературная премия YA, премии Ирландии CBI в номинации «Книга года», приз журнала The Bookseller). История дружбы двух совершенно разных людей – подростка с проблемами дома и старушки, страдающей деменцией. Та самая форма отношений, которая может вылечить и преобразить даже израненную душу. Белый стих – фирменный стиль автора, лаконичные строчки, весь текст можно разобрать на цитаты! Рекомендуем поклонникам книг «Все еще Элис» (Лайза Дженова) и «Элеанор Олифант в полном порядке» (Гейл Ханимен).
Когда уровень кислорода упал, государственная лотерея выбирает нескольких счастливчиков, которые будут жить внутри купола. Все остальные будут медленно задыхаться. Несколько лет спустя, жизнь внутри купола продолжается. Бедный класс не может себе позволить кислородный налог, который поставляет дополнительный воздух для бега, танцев и спорта. Богатая элита, напротив, здравствует и процветает. Любой, кто выступает против режима, получает клеймо террориста и изгоняется из купола на верную смерть. Шестнадцатилетняя Алина является частью тайного сопротивления, вынуждена бежать из купола.
Типпи и Грейс не нравится, когда на них пялятся, что неудивительно, ведь они сиамские близнецы. Им хочется жить как обычные подростки – ходить в кино, влюбляться, находить новых друзей. Но это трудно, когда люди вокруг тыкают в тебя пальцами и обзывают. Девочкам приходится тяжело, однако они храбро сражаются со всеми бедами. И однажды судьба вознаграждает (или наказывает?) их возможностью разделиться, а они ухватываются за этот шанс, ухватываются изо всех сил. Вот только получить желаемое не так просто, и Типпи и Грейс еще придется столкнуться с последствиями своего решения обрести личную свободу.
Внецикловые повесть и роман. Содержание: На чужом поле Уснувший принц.
Человечество обрело возможность творить миры во Вселенной, создавать Вселенную, ее перестраивать, дополнять, наполнять своими идеями, очеловечивать, делать лучше. Но люди есть люди – есть романтики, есть преданные делу трудяги, есть… впрочем, вот цитата из автора: «Допуская вселенский Ум, мы тем самым допускаем и вселенскую Глупость – в заглавных буквах в силу ее масштабов. Как и у людей. Одно без другого не бывает, это как свет и тень». А все началось с Шара, появившегося близ города Таращанска, районного центра в степной части Катаганского края, второго октября, в воскресенье… «Должность во Вселенной» и «Время больших отрицаний», два романа, вошедших в эту книгу, – часть большого, но, увы, незавершенного цикла, который автор назвал «Вселяне» и который должен был состоять из шести романов (вот названия задуманных произведений: «Гениальность – это так просто», «Опережающие миры», «Заговор против Земли», «Люди-звезды»). Стартовый роман цикла публикуется в переработанном автором варианте, существенно отличающемся от книжных изданий 1992 и 1993 года. «Время больших отрицаний» в книжном виде публикуется впервые (изданное штучным тиражом для любителей издание 2015 года в расчет не принимаем, слишком уж оно специфическое).
«Знай я в то утро, что вечером умру, не стал бы курить натощак и пить крепкий кофе за завтраком. Честно говоря, в тот день смерть не входила в мои планы». Так начинает свой рассказ таинственный доктор Николай. Его история произвела на писателя такое глубокое впечатление, что он не мог не поделиться ею с читателями. Возможно, история человека, который находился на грани между жизнью и смертью заставит нас взглянуть иначе на окружающий мир и на самих себя. Каждый человек хотя бы раз прислушивался к своему внутреннему голосу, а задумывался ли он, кому принадлежит живущий внутри «советчик»? Может быть, это — наша душа?
Есть мандарины, работать при утреннем свете и… ампутировать фалангу указательного пальца на правой руке. Какие рекомендации услышишь ты от машины счастья? Перл работает на огромную корпорацию. По запатентованной схеме она делает всех желающих счастливее. Советы механизма бывают абсурдными. Но Перл нравится работа, да и клиенты остаются довольны. Кроме ее собственного сына – подростка Ретта. Говорят, что «счастье – это Apricity».
«Мы здесь чужаков не жалуем, особенно имморов, и только калека Павел, как уже сказано, не в счёт: он — наша взморская достопримечательность…» Рассказ вошел в короткий список НФ-конкурса «Будущее время» (2018 г.).
