Алина
Дышать — право каждого, не только богатых. Я не хочу ничего другого, кроме как вернуть это право, которое у нас отняли. Я правда взволнована, но не боюсь. В конце концов меня специально тренировали для этой миссии. Я готова выполнить задание.
Когда я пожимаю руку Абеля, он смотрит на меня.
— Сейчас? — спрашивает он и лезет в карман.
— Нет, подожди. Еще нет, — шепчу я.
Множество камер направлено прямо на нас, а следующий надсмотрщик стоит всего в паре метров. Я прижимаю Абель ближе ко мне и мягко дую ему в затылок. Собственно мы не пара, но если сделаем вид, как будто бы ею являемся, то будем меньше бросаться в глаза.
— Скажи мне когда, — шепчет Абель.
Мы доходим до группы песочных берез и присоединяемся к туристам, которые рассматривают деревья. Экскурсовод детально рассказывает, с каким трудом здесь внутри деревьев поддерживается жизнь, и туристы, по большей части жители премиум, верят в его болтовню.
— Этому виду березы понадобилось двенадцать лет, чтобы вырасти таким большим. Их больше нет нигде на земле.
Я сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза и даже достаю мой IPad, чтобы сделать фото, как настоящая туристка.
В этот момент звучит сообщение через громкоговоритель: «Заповедник закрывается через пять минут. Пожалуйста, проследуйте в сторону выхода и покиньте биосферу. Заповедник закрывается через пять минут. Пожалуйста, покиньте биосферу».
— Теперь слишком поздно, — шепчет Абель, отпускает мою руку и поворачивается. Я обвиваю руками его шею. Во время тренировки он был всегда такой смелый и наглый. Никогда бы не подумала, что он так быстро может испугаться.
— Мы не можем сейчас вернуться, — говорю я. — Мы слишком долго копили, чтобы позволить себе билет сюда. И нам нужен черенок. Без него мы не можем уйти, — я смотрю вокруг. Все люди направляются к выходу, в том числе надсмотрщик. Я целую Абеля в нос, он же отстраняется.
— Почему твои тетя или дядя не могут этого сделать?
— Я уже объясняла тебе, — шиплю я. — Они работают в аграрном секторе и не имеют доступа в эту часть биосферы.
Группа туристов проходит мимо нас в сторону сувенирного магазина. Я улыбаюсь пожилой паре, которая наблюдает за нами, прежде чем они, взявшись за руки, удаляются.
— Но если они меня схватят…
— Они не поймают нас, — перебиваю я его, несмотря на то, что сама не уверена в этом. Все, что я знаю, это то, что меня еще ни разу не поймали и что его промедление только повышает риск. Я веду его назад к месту, которое мы присмотрели для нас, потому что его охватывает только камера 4.
— Она справа от тебя, — объясняю я ему. — Не промахнись!
Он кивает, опускает руку в карман и вытаскивает ее обратно сжатую в кулак. Он держит в ней камень. Сейчас я бы поцеловала его по-настоящему, не только для маскировки, но на это нет времени. И вообще, кто знает, хочет ли он от меня настоящего поцелуя.
Когда камера наблюдения поворачивается в сторону, я пихаю локтем Абеля. Как по нажатию кнопки, он кидает камень и я задерживаю дыхание, лучше бы я закрыла сейчас глаза, так как совершенно ясно, что камень пролетел очень далеко от нужного места. Дерьмо, теперь они нас поймают! И мы точно не отделаемся арестом. Мы просто исчезнем.
— Дерьмо, — шипит Абель.
Вместо того, чтобы попасть в камеру, камень врезается в дерево, отлетает и летит прямо в голову туристу. И пока я еще в ужасе хватаю воздух, множество надсмотрщиков бежит к кричащему мужчине.
— Меня что-то ударило по голове, — рычит он. — В меня стреляли.
— Мне нужно выйти! Сейчас же! — шепчет Абель. — Ты не можешь этого понять.
— У тебя есть еще один? — я хватаю его за локоть, чтобы он не убежал.
Он кивает, вытаскивает второй, действительно большой камень, из кармана и пытается незаметно передать мне.
— Нет, ты должен бросить его, — говорю я. — Ты целишься гораздо лучше. — Камера поворачивается, осматривая пространство. — Давай!
— А если я снова не попаду? И в конце концов кого-нибудь убью?
Не поворачивая головы, я смотрю на камень в руке Абеля. Его опасения не безосновательны: камень огромный и Абель бросает с порядочной жестокостью.
— Тогда держись.
Надсмотрщик между тем запросил носилки. Если сейчас кто-нибудь повернется и заметит, как мы здесь стоим в стороне, мы пропали, это ясно как день. Абель должен бросить камень и сейчас же. Или он бросает, или мы должны уносить ноги как можно скорее.
— Давай, бросай уже!
Камень летит в воздухе, а секундой позже трескается стекло камеры. Остатки пластика и стекла падают на землю, и сразу прибегает еще больше надсмотрщиков. Абель мельком смотрит на меня, а затем бежит прочь и присоединяется к быстро растущей толпе.
— Кто только додумался пойти на это! — возмущается он. — Это же чистая смерть!
Я набираю немного воздуха и выскальзываю за ограничительную линию, перепрыгиваю корни растущего дерева. Очень мало бедных могут бегать как я. Большинство жителей второго класса не поймут нас. Но из-за определенных обстоятельств, мы тренируемся, бегаем через проулки, максимально учащаем наш пульс и используем запретный обществу кислород.
Через некоторое время я останавливаюсь и вытаскиваю нарисованный от руки план резервации биосферы. Место, на котором стоит ильм, отмечено крестиком. Но даже без рисунка дерево сложно пропустить: его ветки выглядят как огромные расправленные крылья.
