Пояс Койпера - [58]
— Зачем тебе знать, это не интересно! Пришлось бы углубиться в массу технических деталей.
Но интуиции ее можно было позавидовать. И моей: не знаю почему, но слова Феликса вызвали у меня подозрение, что речь при встрече пойдет о судьбе Ани. Она продолжала на меня смотреть, подсыпая в кофе сахарный песок. От того, сколько в него вбухала, ложка в чашке должна была стоять, как в фирменном украинском борще. Но Анька этого не замечала, размешивала получившийся сироп. Думала о чем-то, молчала. Идти со мной гулять отказалась, сославшись на то, что ей надо побыть одной.
В прихожей, и того хуже, возникла неловкость. Как если бы у нас с ней не было ночи. Поднялась на цыпочки и ткнулась мне в щеку носом.
— Не обижайся, ладно! Все было чудесно, я тебе очень благодарна…
— Но?.. — усмехнулся я. — Смысл того, что хотят сказать, как правило, следует после запятой.
— Никаких «но»! Мне надо кое-что понять… о себе…
Из зеркала за ее спиной на меня смотрела тоскливая морда бассета. Может быть, и не такого уж породистого, а незаслуженно обиженного хозяйкой.
— Сделай одолжение, пойми и обо мне, это облегчило бы мою жизнь.
— Попробую! — слабо улыбнулась Анна. — Все это время я ждала от тебя звонка, теперь твоя очередь, а позвоню я обязательно.
Но и через неделю не позвонила. За эту неделю случилось много разного, а вечером того дня, помню его великолепно, мы встретились с Феликсом в ресторане. В обычной нашей харчевне, где в бытность мою его сотрудником частенько обедали. Место тихое, приватное, хорошая кухня, и музыкой посетителей не травят. Когда я вошел, он уже сидел за столиком и потягивал винишко. Респектабельный, как всегда отлично одетый. В своем, если так можно назвать, демократичном прикиде я мог бы сойти за его шофера, да и то вряд ли. Личный драйвер Фила всегда был в пиджаке и при галстуке, не хватало только кожаных крагов и фуражки с лаковым козырьком.
Мог бы поприветствовать меня кивком, но уважил, поднялся навстречу.
— Рад видеть!
— А уж я-то как рад! Неужели сняли прослушку? — Пожал протянутую мне руку.
Феликс только протокольно улыбнулся, на вопрос не ответил. Впрочем, обратное было бы удивительно. Показал кивком на кресло напротив и, не дожидаясь официанта, сам разлил по пузатым рюмкам вино. Наверное, мне следовало был почувствовать себя облагодетельствованным, но как-то не проникся. Должно быть, со стороны мы выглядели собравшимися провести вместе время друзьями, и, возможно, так оно и было. А может быть, и нет! Сидели друг напротив друга, как два сыча, и играли в гляделки. За прожитый кусок прошедшей жизни не раз так сиживали, но никогда столь далеки друг от друга не были. Даже тогда, когда долго не виделись, а только изредка перезванивались.
— Ты должен меня понять! — сказал Феликс.
— Если должен, то пойму! Скажи сразу, что еще я должен, огласи, так сказать, весь список…
Выложил на стол пачку сигарет. Он вытянул из нее без спроса одну и зачем-то понюхал. Какую только гадость мы с ним не курили, какую отраву не пили! Теперь сигареты были фирменными, пойло французским, не было только тех нас, кому жизнь была в удовольствие.
— Я ничего не мог тебе объяснить.
— По крайней мере, не стоило темнить и напускать туману.
— Не хотелось выводить тебя на Котова… — Фил наконец прикурил, стряхнул ребром ладони табачные крошки со стола. — И предчувствие мое в полной мере оправдалось! — умолк. Продолжил с горечью: — Не послушал меня, вот и загнал себя в угол! Нельзя в этой говенной жизни выручать всех подряд, не получается обогреть собственным теплом Вселенную…
Я не спешил с ним соглашаться.
— Ну, допустим, не всех и не подряд!
— Хорошо, — усмехнулся Фил кривенько, как если бы точно знал, кого я имею в виду, — из уважения к тебе допускаю! Скажи мне, скажи, как другу, кто тянул тебя за язык с этим гребаным телевизионным шоу?
— Ну, если ты и о нем слышал, — пожал я плечами, — то, наверное, догадываешься, что оно явилось результатом сделки!
Феликс подался к столу и впился в меня глазами.
— Слышал? Да знаешь ли ты, что заниматься им Кот поручил мне!
— Поручил? — переспросил я в свою очередь. — С каких это пор клиенты начинают тебе что-то поручать?
— Ну, может быть, я неправильно выразился, — откинулся он на спинку стула. — Очень попросил! Мы с тобой взрослые люди и знаем, что в жизни есть ситуации, не оставляющие человеку выбора. Думаешь, мне доставляет радость, что жребий фортуны строится вокруг тебя?
— Что строится? — перестал я его понимать. — Чей жребий?
— Фортуны! «Жребий фортуны» — так будет называться шоу…
— С чего это вдруг? — удивился я. — Моя идея, мне это безобразие и называть.
— Думаешь? — саркастически хмыкнул Феликс и скривился, как если бы я неудачно пошутил. — Нет, дружок, придется смириться, что теперь большинство решений будут приниматься за тебя! Насколько я знаю, это как-то связано с астрологией, да и звучит заманчиво…
Поманил рукой официанта. Быстро сработали, думал я, наблюдая, как Фил диктует ему заказ. Моим выбором не поинтересовался, прекрасно его знал. Ловушка захлопнулась! Я-то в тайне от себя надеялся, мол, всё еще не скоро будет, а вот оно, уже на носу. Некуда деваться, нет альтернативы. Мне по наивности казалось, что помогаю людям решать их проблемы, Котов разложил мои идеи по полочкам. Одни — не более чем средство манипулирования массами, другие — инструмент влияния на власть. Чьего влияния? С какими целями? Если Феликс в этом прямо и не участвовал, то, скорее всего, все знал…
Николай Дежнев (Попов) — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях часто граничит с философией и мистикой.«Принцип неопределенности» — третья книга трилогии (первая — роман «В концертном исполнении», издавался в России, США, Франции, Германии, Испании, Голландии, Норвегии, Бразилии, Израиле и Сербии, вторая — роман «Год бродячей собаки», изданный в России). В них рассказывается о судьбах трех молодых людей, каждый из которых идет своей дорогой.В романе «Принцип неопределенности», как и в двух других, автор предлагает свою собственную концепцию устройства мира.
Рассказ опубликован в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
Николай Дежнев — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях граничит с философией и мистикой. «Дорога на Мачу-Пикчу» — глубокий роман о ценностях жизни человека, реалистическое, полное юмора и фантазии повествование о его внутреннем мире, о путешествии на границу двух миров. «Мачу-Пикчу» — это символ, поразивший воображение ребенка, поверившего, что, как бы трудно ему ни пришлось, есть такое место на Земле, где можно быть самим собой и обрести счастье…
Главный герой — самый обыкновенный человек, но так уж вышло, что именно на него указал Маятник Всемирного Времени, а когда происходит ТАКОЕ, то себе ты уже не принадлежишь — слишком многое начинает зависеть от каждого твоего шага и лишь опыт предшествующих жизней может помочь не оступиться.
Рассказ опубликован в журнале «Лепта» за июнь 1992 г, в книге «Прогулки под зонтиком», издательство АСТ 2002 г., в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!