Повстанческая армия имени Чака Берри - [50]

— Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужную минуту.

Ну, может не совсем точно цитирую, но смысл тот же.

Что же, это было неплохо, два главаря банды — Ник Рок-н-ролл и Ромыч-найф! Это даже меня как-то тронуло. Захотелось даже обнять Колю по-братски. Эта иллюзия братства обрушилась холодным, отрезвляющим душем буквально на следующий день, на станции Барабинск. Это где-то на пол пути между Омском и Новосибирском. Впрочем, все по порядку, до этого еще дойдем.

В общем, мы пили чаек, закусывали и являли собой двух совершенно нормальных, безмятежных пассажиров. А тем временем, тучи начинали сгущаться. Мимо нас то и дело стали пробегать озабоченные дяди и тети в форменных кителях, живо обсуждая вслух, что, мол, в поезде орудует какая-то подозрительная компания молодых людей странного вида и поведения. На нас тоже стали поглядывать, кивая и перешептываясь. Наконец кто-то из проводников прямо заявил, указывая на нас, что вон эти, мол, у них главные и есть. Стало ясно, что нас скоро начнут ловить прямо тут, не взирая на статус посетителей вагона-ресторана. Мы тихонечко встали и отправились в глубь состава. Поезд тем временем остановился на какой-то маленькой промежуточной станции, и тут выяснилось, что два наших товарища не вынесли муки преследования и спрыгнули с поезда. Это были Струков и гитарист группы «Коба» Юра. Оба прошли суровую школу армейской жизни и не собирались дожидаться на этом паровозе ментовского шмона. В общем, поступили как опытные разведчики. Кого-то, кажется Джонника, ссадили в Барабинске и сдали в ментовку. Остальным удалось в том же Барабинске сойти самим. Решили идти в город, на местный рынок. А меня, в качестве разведчика отправили обратно на вокзал, посмотреть, как там наш бедный Джонник. Я прошел через здание вокзала, прошел мимо открытой двери комнаты милиции и мог краем глаза заметить сидящего там на скамейке для задержанных, нашего бедолагу. Потом я спокойно вышел на перрон и поковылял вслед за всей командой искать местный рынок. Но искать мне ничего не пришлось. Прямо мне навстречу, по направлению к вокзалу шла вся кавалькада в сопровождении дюжих дядей в штатском. Я, было, собрался, как ни в чем не бывало, пройти мимо, здраво полагая, что хотя бы оставшись один, но на свободе смогу пригодиться своим арестованным товарищам лучше, нежели оказавшись вместе с ними. Но не тут-то было! Проходивший мимо в группе арестованных, Ник Рок-н-ролл дружески раскрыл объятия и заорал:

— Ромыч! А нас, вот, в ментовку ведут! Давай присоединяйся!

— Вот, козел! — мрачно подумал я про себя и мысленно плюнул ему в рожу.

— А, так это еще один ваш приятель? — разулыбался мент, и меня тепло приняли вместе со всей кодлой.

Делать было нечего, пришлось идти в ментовку вместе со всеми. Там меня сразу отделили от остальных, потому что этот козел, Николай Францевич, тут же объявил меня самым главным главарем. Вид у него был при этом такой, будто меня давно ищут, что бы, вручить медаль за отвагу. Вот, блин! А я еще расчувствовался тогда в вагоне-ресторане! Два рок-папы! Любовь и дружба навеки, и все такое! Видел я мерзавцев, но таких!..

Тем не менее, деваться было некуда, надо было как-то выкручиваться. И я принялся с самым серьезным и солидным видом, на какой был способен, доказывать ментам, что сам товарищ Баглай о нашем путешествии проявляет заботу и что мы новые, такие вот, «рок-н-рольные комсомольцы», и едем на ответственейшее мероприятие, в город Новосибирск. Менты стали звонить в тюменский горком комсомола. Но связь никак не ладилась и, так как мы все врали складно и от общей легенды не отклонялись, менты решили нам поверить. Они дали телеграмму на следующую крупную станцию, что бы там сняли наши вещи и, самое главное, гитары. Потом нас посадили на проходящий поезд, снабдив спецбилетами до самого Новосибирска. Вернули и ксивы.

«Хер их знает! Может они и впрямь какие-нибудь горкомовские посланцы. Кто их теперь разберет? Перестройка, мать твою так!», — подумали менты и поспешили от нас избавиться.

Но вот тогда до меня впервые дошло, кто такой, на самом деле Ник Рок-н-ролл, он же Николай Францевич Кунцевич. Бестия, он! Чертило, натуральное! Найф бы ему в сраку, да провернуть, провернуть! Самое бы милое дело!

4 августа. Вся компания тусовалась у некоего Энди на его шикарном 3-х комнатном флэту. Вожди обоих команд бросили клич: «Громи буржуев!» тут же было решено, что громить необходимо там, где стоишь, ибо ближайшим «буржуем» был признан хозяин флэта. Начались кражи. В процессе было украдено множество банок консервов, выпит весь папин египетский одеколон и все хранившееся в доме спиртное. Вещами пренебрегли, видимо из-за того, что в дороге они — лишняя помеха. Грабеж продолжался целые сутки, но что интересно, впоследствии была замечена лишь пропажа папиного одеколона и маминой бутылки шампанского. Тем не менее о хозяине осталось приятное впечатление. (Еще бы!)

На исходе дня местом диспозиции был определен опять-таки НГУ. В музыкальной комнате местных джазменов собралось человек 30 разного люда: панки, хиппи и пр. Электричество! Голосовой аппарат — бытовой усилитель «Радиотехника»! Зато живой барабанщик из панковской команды «БОМЖ», комбик для ритма и жаждущий поджемовать саксофонист. Программа та же. Но, когда наконец, опытный Ромыч (как никак, преподаватель ТСО в институте культуры), сделал разборчивым вокал, то покатил такой крутняк, аналог которому придется искать где-то в пространстве между БЭЗДЕЙ ПАТИ и ЗЕ СТУГГИЗ. Так что импровизированной Инструкции на этот раз ловить было нечего — фон был настолько ярок, что изобразить им что-либо было уже невозможно. Впоследствии джазменов из комнаты выгнали.