Повстанческая армия имени Чака Берри - [47]
О личных, автобиографических обстоятельствах Николая Францевича нам стало известно следующее. Его мать была переводчицей с английского языка и по неизвестным мотивам была выслана из Симферополя, под давлением Комитета Госбезопасности СССР в далекий Хабаровский край. Его брат был одним из тех «хангри энд янг», что в начале семидесятых годов воспользовались предоставленной Брежневым, в течении полугода, возможностью выехать из страны всем желающим. Таким образом, тогда пытались избавиться от диссидентов. Одним из этих уехавших на Запад был брат Ника по его словам, оказавшимся в Непале. Ну, понятно! Цепочка, видимо, была такая: рок-музыка, марихуана, мантры, буддизм, и вот — здравствуй Непал, прощай Россия. Про отца Ник, насколько я осведомлен, никогда ничего не рассказывал, намекал этим, возможно, в том смысле, что «сами понимаете, кто у меня отец, раз я Ник, да еще к тому же еще и Рок-н-ролл»!
Часть 2
А, при чем тут «Космический корабль № 666», спросите вы? Ну, дорогие мои, после того что я вам рассказал о его сиятельстве, Нике Рок-н-ролле, наличие числа «666» применительно к нему, это уже просто не вопрос. Мне это, тем не менее, самому странно, но именно так Ник именовал свою полу-уголовную историю о том, как симферопольские власти пытались пришить ему какую-то статью. В результате Ник оказался в институте судебной психиатрии имени Сербского. Его там страшно мучили, нашпиговывая галоперидолом и сульфазином. Видимо, в память об этом, он и его команда дружно скандировали свой наркологический супер-хит:
— «…все в порядке, доктор!
Дайте циклодол!..», — после чего, шло перечисление прочих замечательных препаратов: бицеллин 2, бицеллин 3…, — и так далее.
на фото Ник Рокнролл на сцене
Что ж привело Ника Рок-н-ролла в Тюмень, которую он с тех пор так отчаянно полюбил, что стал даже справлять в этом городе все свои день рождения, потом вступил несколько раз в брак, и наконец, едва не осел в этом городе на всю оставшуюся жизнь, сделавшись директором тюменского рок-клуба «Белый кот»?
Ну, у Ника Рок-н-ролла, как и у его тезки «Старого Ника», всегда был неплохой нюх на то, где будут развиваться центровые моменты интересующих его событий. Весной 1988 года все говорило за то, что эти события будут развиваться в Тюмени. Именно там усилиями формантов ИПВ был создан энергетический центр, начавший притягивать, как магнитом всех наиболее ярких представителей самой «драйвовой», эпатажной и сокрушительной музыки в стиле рок на русском языке.
Первое ж выступление Ника, в сопровождении группы «Коба», происшедшее в Тюмени, в упомянутой выше квартире № 63, дало представление о том, какие панк-рок-красоты нам предстоит наблюдать. Выглядело это примерно так.
Тощий, обнаженный по пояс Ник, вдруг начинал метаться по комнате, то вскакивая на мою кровать, то на подоконник и изрыгал при этом со слюной ритмические строчки своей песни. Его группа дружно и во все глотки скандировала рефрен:
При этом, он демонически сверкал глазами и какой-то уродливой металлической «фиксой», заменявшей ему передние зубы. В некий момент он издавал утробный, пронзительный крик ужаса, засунув в разинутую пасть собственный кулак. Так продолжалось 2–3 минуты, потом пять, десять… Минут через 15–20 я стал опасаться, что соседи вызовут в мою квартиру милицию, а заодно и скорую психиатрическую помощь. Группа сопровождения отчаянно била по маленьким барабанам, тамбуринам, спинке кровати, черт знает еще по чему. Часы показывали начало шестого утра и в этой утренней тишине все происходящее вполне могло бы навести на мысль, что в квартире № 63, на первом этаже дома № 58 поселилась компания шумных духов. Наконец мои опасения превысили критическую отметку. Я дипломатично стал намекать Нику, что, мол, хватит.
— Ну, как? — сверкал безумными глазами Ник, — нормально?!
Ничем нормальным тут и не пахло. Остро пахло шизофренией и институтом имени Сербского. И где-то я уже видел этот, бесовски-озорной, взгляд сумасшедшего. Ах, да! Ну, конечно. У Джонни Лайдона, в фильме «Great rock— n— roll swingle».
Я решительно дал понять Нику и всей компании, что мое жилище долго подобного не выдержит. Да и недолго, тоже. Но им этого и не требовалось. Гостеприимная тюменская тусовка самым теплым образом приняла подобное вопиющее панк-рок-явление. Оказывается Ник, вообще был знаменит своим умением «палить флэта». Ну, еще бы! Если на этих «флэтах» устраивать в полшестого утра то, что мне пришлось наблюдать, то уж конечно. Но город Тюмень и его рок-тусовщики были в этом смысле еще девственно наивны. В этом отношении для Ника и его команды открывалось широкое поле для деятельности. Квартир, куда опупевшие соседи могли бы вызвать наряд милиции или неотложку в Тюмени, Ника ждало множество. Что касается моей квартиры, то уж, дудки. Хватит с моих соседей музыкальных сессий ИПВ, пьяного Немирова, агрессивно настроенного, страдающего бодунцом Артурки Струкова, вальяжного красавца Юрки Шаповалова и прочих наших персонажей. Но моя квартира, кажется, стала приобретать слишком уж широкую известность, раз сюда, прямиком с вокзала ползут симферопольские панки, выбивают мне окна и устраивают ранним утречком столь роскошные, чреватые последствиями «сейшена».
