Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей - [36]

Глава шестая ФАВОРИТКИ, БАСТАРДЫ И ЗАГОВОРЫ

Рождение наследника короны могла обеспечить только королева, здесь она оказывалась незаменима. Какими бы милостями и званиями ни осыпали фаворитку, ее дети были лишь бастардами, для которых трон оставался недосягаем, и король не мог, не проявляя деспотизма (что порой случалось), уступить искушению поднять своих незаконных детей на более высокую ступень, не вызвав всеобщего порицания. Нельзя сказать, что положение бастардов в обществе было запятнано какими-то позорящими отличительными особенностями, всякий королевский сын считался великим принцем, которому выказывались почет и уважение, он занимал самые высокие должности в королевстве — светские или духовные — и окружался самыми весомыми знаками внимания. Пренебрежительное отношение Сен-Симона к узаконенным детям Людовика XIV во многом объясняется его личными взглядами и навязчивыми пристрастиями к чистоте королевской крови. В действительности взаимоотношения Церкви, государства и общества эволюционировали, особенно с начала XVII века. И хотя с 1600 года незаконнорожденные дети дворян не могли приравниваться к знати, а духовенство и общественная нравственность осуждали наложничество, тем не менее королевские бастарды сохраняли свои привилегии, и их не коснулась опала, ставшая в обществе уделом детей, рожденных вне законного брака. Однако и в королевских семьях не обходилось без скандалов, и Людовик XIV, опасаясь поранить нравственное чувство своих подданных, долго скрывал собственных бастардов, прежде чем решился объявить о них публично.

Изменение отношения к внебрачному рождению ребенка соответствовало сдвигу в восприятии бастардов. Причины изменения оценки носили более политический, нежели моральный характер. В связи с развитием государства бастарды, как и прочие представители знатных родов королевства, отходят от активной жизни в тень. Весьма деятельные и склонные к разжиганию смут при Генрихе IV и Людовике XIII, они заметно образумились при Людовике XIV и приспособились к новым формам монархии, требовавшим от всех подданных полного повиновения. Тот факт, что они рождены от короля, но незаконно, что сдерживало их амбиции, мог породить в них беспредметную злобу и неудовлетворенность, а также стремление взять реванш над законной, смирявшей их властью. В таком положении они ничем не отличались от других родовитых дворян королевства, на протяжении всего времени, пока власть короля не была вполне утверждена, пытавшихся препятствовать ее установлению и сохранять собственную независимость. Неудивительно, что —в этих условиях они оказывались замешанными во всех интригах, которые, начиная с заговоров против Генриха IV и до Фронды, ставили своей целью противодействие триумфу монархической власти. В течение полувека существовала тесная связь между незаконным происхождением от короля и мятежом, и нет ничего странного в том, что в бунте бастарда равным образом оказывалась замешана та, что находилась у истоков скандала и часто вдохновляла заговор — королевская любовница. I

Бастард Карла IX вместе с возлюбленной Генриха IV погряз в попытках погубить короля. Узы родства довольно забавно связывали этих двоих и объясняли сговор между графом Овернским, сыном Карла IX и Мари Туше, и любовницей Беарнца Генриеттой д'Антраг, которая также являлась дочерью Мари Туше. Таким образом, они были единоутробными братом и сестрой. Сладострастие в Карле IX поддерживала его мать, Екатерина Медичи, стремившаяся отстранить своего сына от дел, чтобы более свободно контролировать управление государством. С помощью своих министров и придворных она добывала ему красивых девушек, среди них была и Мари Туше, происходившая из Орлеана, — девушка незначительного рода, но изумительной красоты. От этого дивного создания Карл IX имел сына, которого президент парламента Клод Грулар описал в самом черном свете, что, однако, не противоречит поступкам этого королевского отпрыска, чьи предательства и махинации не имеют аналогий во французских анналах. В начале своей карьеры посвященный в духовный сан и назначенный великим приором Франции, граф Овернский, «молодой распутный принц, с непостоянным характером, злобный и неуравновешенный» [61], отрекся от сана и женился на старшей дочери Генриха де Монморанси, коннетабля Франции. Его мать, Мари Туше, после смерти Карла IX вернулась к частной жизни и вышла замуж за Франсуа де Бальзака д'Антраг. У них родилось много детей, сыновей и дочерей, в том числе замечательная красавица Генриетта, которая после смерти Габриэль д'Эстре стала любовницей Генриха IV, фавориткой с великой житейской сметкой, весьма изощренной в интригах, и так же, как ее предшественница, она мечтала стать королевой Франции. Не стоит удивляться притязаниям этих двух женщин: для Генриха IV мало что значили официальные процедуры, и, может быть, когда вожделение омрачало его рассудок, он даже искреннее давал своим любовницам нескромные обещания, но тем самым неосторожно внушал им надежды, которые окружение фавориток питало и поддерживало. Голубоглазая блондинка с невинным личиком, Генриетта на деле была умна и расчетлива. Когда после смерти Габриэль д'Эстре Генрих IV влюбился в Генриетту, то ее семья и она сама задумали грязную сделку. Девственность юного создания оценили по самому высокому тарифу, и семья прибегла к безошибочной тактике. Желание короля без конца подогревалось, ему подавали надежды, но он неизменно получал отказ. Брат девушки, граф Овернский, бастард Карла IX, разыгрывал оскорбленного и сдерживал слезы отчаяния. Когда король достиг пика своего так умело рассчитанного нетерпения, Антраг и граф Овернский выставили условия: Генриетта не уступит ему иначе чем за кругленькую сумму в сто тысяч экю, обещание жениться и маркграфство. Генрих не мог долее ждать, согласился на все и 10 октября 1599 года подписал свое обещание, которое будет исполнено лишь в том случае, если Генриетта родит ему сына. Переговоры продолжались во Флоренции, где готовилось бракосочетание короля с Марией Медичи. Ситуация становилась все более запутанной, но внезапно Генриху удалось вырваться из расставленных сетей: у Генриетты случился выкидыш. Правда, любовница отказалась вернуть ему его обещание, но Генрих свободно вздохнул и женился на флорентийской принцессе. Водворившись в Лувре, обе женщины ссорились и наносили друг другу взаимные оскорбления. Генриетта не сложила оружие, пренебрежительно относилась к своему статусу фаворитки, считала истинной королевой себя и называла бастардами детей Марии. Когда в 1601 году она родила мальчика, ее брат, граф Овернский, принял эстафету и провозглашал повсюду, что настоящим дофином является сын его сестры.