Повседневная жизнь средневековой Москвы - [158]

Шрифт
Интервал

.

Особой формой поминовения были кормы и раздача милостыни. Корм — монастырская поминальная трапеза — справлялся в годовщину кончины или именины покойного либо другой установленный памятный день. Для организации кормов требовалось внесение значительного вклада (для Иосифо-Волоколамского монастыря — более 100 рублей). Кормили на поминальных трапезах калачами, икрой, пирогами «блинчатыми», рыбными блюдами, «оладьями с медом» и поили квасом. На память святого Иосифа Волоцкого в монастыре кормили не только братию, но и нищих: «Хлеба по чети, да каша на горох, да квас житный непереварной и деньгами, мирским по полуденге, чернецом по денге, а нужных по 2 денги». В другой день денежная милостыня рассылалась по всем «малым» монастырям и церквям, находящимся в монастырской вотчине, где служились панихида и литургия>{720}. Л.А. Беляев установил прямую связь между поминальной традицией и возникновением обычая «подписывать» плиты — наносить эпитафии. Формуляр эпитафии содержал указание на дату кончины, а иногда, и на тезоименитство погребенного, в которое также совершалось поминание. Если в XV веке на монастырских некрополях родственники еще отличали могилы и надгробия без надписей членов их семьи, то со временем при заполнении кладбища новыми захоронениями потребовались специальные метки — эпитафии на надгробиях>{721}. Об этом свидетельствуют составленные в Иосифо-Волоколамском и Кирилло-Белозерском монастырях синодики-путеводители. Синодик-путеводитель Иосифо-Воло-коламского монастыря соблюдает порядок месяцеслова и отмечает, в монастыре или в ином месте похоронен поминаемый; в первом случае указывалось конкретное местонахождение могилы: «Месяц сентябрь. 1-го числа. По князе Семионе Вельском. Дачи по нем 100 рублев да 150 грошей. Гроба нет. По князе Семионе Микулинском, да по сыне его Петре, да по княгине его Евдокее. Дачи по нем 100 рублев. Гробы их в Микулине, зде нет… 15-го… по Иякове Морозове, во иноцех Ионе, дачи 100 р. Гроб его у церкви от предних дверей на праве, 3 гроба Шереметевых подле протопопа. По Никите по Плещееве, да по Даниле по Ульянине, да по Несыте по Даниле по Голо-вленкове. Гроб их близ гробницы от святых ворот. 20-го. По архиепископе Трифоне Ступишине Полоцком. Гроб его и брата за олтарем…» Прямое указание на службу над могильной плитой содержит роспись трапез Тихвинского монастыря: «Корм по Григорье Глазуне, во иноцех Герасиме, Тихвинского посада попе, панихида собором, по литургии ходят на гроб, лежит же он приступом папертных дверей от полуденые страны»>{722}.

Христианское погребение и забота потомков о могиле и душе покойного являлись идеалом посмертной судьбы для русского человека эпохи Средневековья. Связь между вечной загробной жизнью и земной, временной ощущалась тогда гораздо теснее. В Средние века покойный был для живых своим, близким. Человек Московской Руси был постоянно готов к собственной смерти и концу света. Поэтому приходское кладбище за оградой собственного двора не вызывало у него ни страха, ни неприятия. В отличие от людей Нового и Новейшего времени тогдашние москвичи твердо верили, что за гробом получат достойное воздаяние, и потому страшились не смерти, а грехов. И грехи, и смерть были для них повседневностью, загробная жизнь — мечтаемой вечностью.


Послесловие

Зачем бояться снов?

Средневековьем

Пренебрегать мы больше не должны.

Оно прижалось к нашим изголовьям;

Не нам оно, а мы ему нужны.

В гудках авто, в громадах серых зданий,

И блеске электрических огней

Не слышно нам старинных заклинаний,

Не видно оживающих камней.

Лев Гумилев

Работая над этой книгой, автор часто думал о ее актуальности, о сходстве и различии современной эпохи и Средних веков, а особенно о тех «остатках» и «преданиях», которые пронизывают нашу жизнь, уходя корнями в прошлые столетия. В этом отношении Москва уникальна. Постоянно меняясь, она сохраняет где-то в уголках своего пространства, в домашнем обиходе горожан, в оборотах речи и даже ее интонации пока еще живые элементы средневековой культуры, быта и даже, отчасти, мировоззрения.

Время ставит перед нами сложный вопрос, сумеют ли выжить эти следы московской самобытности. Для столичного мегаполиса уберечь свое Средневековье становится всё труднее. Происходят стремительные метаморфозы с горожанами, застройкой, планировкой. На смену тому, что складывалось столетиями, приходит новодел, эрзац, а зачастую — нечто совсем чуждое прошлому, но органичное современному. Повседневность большого города оставляет совсем мало места для традиционного, в отличие, скажем, от сельского образа жизни. С каждым мгновением связи с прошлым истончаются, становятся всё более хрупкими и рвутся совсем.

Стоит ли переживать из-за того, что память о Средних веках останется лишь на бумаге, в музейных коллекциях или исторических фильмах? Автору представляется, что стоит. Наше Средневековье было временем жестких, а порой жестоких крайностей: смертельной опасности и подлинной веры, тяжкого труда и настоящей любви. Это почувствовал Андрей Тарковский и гениально донес до зрителей в фильме «Андрей Рублев».

Свидетельства источников не позволяют нам идеализировать то время. Умильные рассуждения о безусловной святости Руси происходят от слабой информированности авторов. Повседневность средневековой московской жизни дает мало поводов для восхищения. Грубость нравов, бедность, постоянная забота о хлебе насущном, страх перед мечом неприятеля, огненной стихией, моровой язвой, колдовством или волей «сильного человека» — таковы были ежедневные мытарства простого москвича. Вся его жизнь и — шире — всё существование Московского царства были преодолением. Как в них находилось место для произведений кисти Андрея Рублева или пера Симеона Полоцкого?


Еще от автора Сергей Юрьевич Шокарев
Москва православная. Все храмы и часовни

XX век во многом изменил облик Москвы. Она стала многомиллионным цивилизованным городом, центром российской науки, просвещения, искусства, технического прогресса и даже спорта. И все же у первопрестольной Москвы сохранилась тяга к родному прошлому и, в первую очередь, к самому чудесному украшению столицы – православным храмам. Они напоминают нам о седой старине, блистают своей стройной неповторимой архитектурой, сохраняют в себе святыни, которым поклонялись наши предки и которым продолжают поклоняться современные москвичи.


Тайны российской аристократии

Судьба российского дворянства, загадки его истории, величие подвигов и трагедия гибели в катастрофах XX столетия составляют предмет этой книги. Свое происхождение российское дворянство ведет от грозных викингов и славянских богатырей. Многие столетия дворяне стояли грудью на защите Отечества и гибли в боях за православную веру, великого государя и матушку-Русь. Дворянская культура даровала миру известных деятелей культуры и искусства. Осколки старой России к началу XXI века растворились в вечности. Ныне о тех временах и о тех людях осталась лишь память, воскресить которую помогут страницы этой книги.


Гоголь в Москве

Н. В. Гоголь был одним из самых путешествующих классиков отечественной литературы. Полтавщина, Санкт-Петербург, Москва, Рим — каждое из этих мест нашло отражение в его творчестве. И все же Москва сыграла ключевую роль в биографии писателя. Здесь создавались его важнейшие произведения. В Москве Гоголь подолгу жил, любил сюда приезжать, провел последние годы и скончался. С Москвой связана одна из самых трагических страниц в истории русской литературы — сожжение Гоголем второго тома «Мертвых душ». Таинственными легендами овеяна могила писателя.


Смутное время в Москве

Книга посвящена событиям драматического периода русской истории начала XVII в., известного как Смутное время, или Смута (1604—1612 гг.). Во время Смуты гражданская война и иностранная интервенция коснулись большинства областей Российского государства, но главным центром противостояния была столица России — Москва. Не случайно современники этих событий именовали их «Московским разорением». О многообразных трагических и героических событиях Смуты в Москве, подвигах и страданиях москвичей, борьбе за освобождение города от польско-литовских захватчиков и последующем возрождении страны и се столицы рассказывает эта книга.


Рекомендуем почитать
Эпоха завоеваний

В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Повседневная жизнь российских железных дорог

Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.


Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина

«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть на­селения России.


Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного

Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.


Повседневная жизнь тайной канцелярии

В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.