Повседневная жизнь советских писателей, 1930—1950-е годы - [75]
Константин Георгиевич Паустовский рассказывал мне [Л. Лазареву]: „Поехал я в войну в Москву. Около ЦДЛ встречаю Ария Давидовича. Похудел, плохо выглядит, в авоське что-то, завернутое в газету. Паек получили, Арий Давидович? — Нет, — отвечает смущенно, — это прах двух писателей“»>[511].
В соответствии с особенностями военного времени перестроил свою деятельность и Дом советских писателей. При клубе ДСП были созданы кружки ПВХО и ГСО для литераторов и членов их семей, которые в сентябре 1941 года закончили первые 200 человек. Действовали курсы медицинских сестер, на которых занимались писательницы и жены литераторов. Ежедневно во дворе клуба писатели собирались на оборонную подготовку. Часто приходили сюда В. Лебедев-Кумач, В. Катаев, К. Федин, Вс. Иванов, Л. Кассиль, П. Антокольский, Перец Маркиш, Юлиус Гай. Во время первой же учебной стрельбы многие литераторы показали неплохие результаты, а Б. Пастернак и Л. Шифферс получили оценку «отлично»>[512].
На курсах медицинских сестер слушательницы изучали основы анатомии, хирургии и терапии, фармакологию, технику перевязок Большинство дисциплин читали профессора и врачи института курортологии. Все окончившие курсы поступали на учет военного командования и направлялись в части действующей армии>[513].
При клубе писателей была организована пошивка белья бойцам Красной Армии. Занимались этим женщины-литераторы и жены писателей. Большинство из них не получали плату за свою работу, а добровольно передавали заработанные деньги в фонд обороны>[514]. Там же, в Доме писателей, собирались посылки на фронт. В первые же дни войны писательская общественность внесла на приобретение подарков свыше 5 тысяч рублей, на фронт было отправлено более 70 больших посылок.
Во время войны библиотека писательского дома была закрыта очень недолго, примерно полтора месяца, а первого декабря 1941 года по просьбам писателей была открыта вновь. Фронт был совсем недалеко от Москвы, и часто заведующая библиотекой Н. Авксентьевская слышала такую фразу «Елена Ивановна, я съезжу на фронт. Вы будете открыты, если я вернусь часов в пять-шесть?»>[515]
Приходилось непросто: «У работников библиотеки наступила повседневная трудовая жизнь. Скажем прямо, жизнь нелегкая: отопления не было, все работали в шубах, чернила замерзали, зато энтузиазма хватало с избытком».
Отношения между библиотекарями и читателями были очень теплыми, они помогали друг другу чем могли: «…Приходит один писатель-переводчик уже к концу рабочего дня и говорит: „У меня бутылка пива, достал в буфете“. — „А у меня, — отвечаю я [Е. Авксентьевская], — кусок черного хлеба“. Разделили содержимое пополам и пошли вместе домой пешком (трамваи не ходили). Он жил на Мало-Московской, а я в Алексеевском Студгородке, около сельскохозяйственной выставки. Ходу было 12 километров»>[516].
Секретарь Правления Союза писателей Д. Поликарпов во время войны увеличил бюджет библиотеки в четыре раза, до 120 тысяч рублей. Это позволило обновить книжный фонд, пополнив его очень редкими экземплярами, которые хозяева продавали только ввиду сложнейших условий военного времени. Библиотека была пополнена книгами по всем отраслям знания.
Е. Авксентьевская вспоминала о состоявшемся в начале 1942 года праздновании двадцатилетия литературной деятельности Л. Сейфуллиной: «Собралось человек пятьдесят — ведь в Москве в это время писателей почти не было: одни на фронте, другие в эвакуации. Собрались в Большом зале (теперь его называют Дубовый) у камина. Нашли какие-то старые доски, затопили камин. Света не было. Юбилярша пришла в открытом платье, нарядная, с меховой накидкой на плечах. Мы все сидели в шубах. Сколько было сказано чудесных слов о работе Лидии Николаевны. И как сейчас стоит передо мной эта маленького роста женщина, излучающая обаяние, действовавшее притягательно буквально на всех…»>[517]
Деятельность ДСП в эти годы можно сравнить с деятельностью другого подобного учреждения — Центрального дома работников искусств. Как писал его директор С. Сааков, ЦДРИ «стал не только местом отдыха и развлечения, но и центром общественной инициативы и энтузиазма работников искусств, желающих быть максимально полезными нашей героической Красной Армии в ее исторической борьбе»>[518]. В дни битвы под Москвой там действовал агитпункт Московского управления по делам искусств и ЦК Рабис, который формировал концертные бригады. Среди творческих мероприятий необходимо отметить традиционные «Среды», в которых принимали участие и писатели А. Толстой, Л. Леонов, К. Симонов, Б. Пастернак, А. Сурков. Устраивались персональные выставки художников. ЦДРИ организовывал шефские выступления в воинских частях и госпиталях. Была организована библиотека. Работал Университет марксизма-ленинизма. В дни революционных праздников, крупных общественно-политических событий и юбилеев проводились торжественные вечера. Не прекращалась работа с детьми: проводились «елки», действовали литературно-музыкальный лекторий и детский самодеятельный симфонический оркестр. Ежемесячно в годы войны в ЦДРИ организовывалось от сорока до шестидесяти различных мероприятий.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.