Повседневная жизнь советских писателей, 1930—1950-е годы - [63]
С пониманием относились к алкоголизму Л. Сейфуллиной, старались всячески ей помочь. Ее политическое лицо не вызывало никаких подозрений у властей, публичных дебошей она, слава богу, не устраивала. 21 февраля 1937 года директор Литфонда Оськин сообщал руководству ССП о том, что руководитель группы психиатрии НКЗдрава РСФСР доктор Коранович рекомендовал в случаях обострения болезни направлять Сейфуллину в санаторий «Медное», в районе Щелкова, который находился в непосредственном ведении НКЗдрава>[424]. К этому письму было приложено заключение заведующего клиникой ВИЭМИ профессора Е. Гинзбурга. В нем говорилось о том, что писательница находилась в этой клинике в связи с ее болезненным состоянием (начальная стадия цирроза печени, миокардиопатия сердца, артериосклероз, артризм, диатез мочекислый), связанным в значительной степени с острым и тяжелым алкоголизмом. Она была выписана из клиники в хорошем состоянии. Но если больная вновь начнет пить, предупреждал Гинзбург, здоровье вновь ухудшится. Он рекомендовал длительное пребывание (не менее трех-четырех месяцев) в особой санаторной обстановке для радикального воздействия на больную. Самыми лучшими он считал санатории в Швейцарии и советовал направить Л. Сейфуллину именно туда>[425].
В 1937 году В. Кирпотин и А. Фадеев обратились с просьбой помочь писательнице к заведующему отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) А. Стецкому>[426]. Они мотивировали свою просьбу тем, что ее несколько раз пытались лечить в привычных ей условиях. На короткий срок она становилась работоспособной, но затем болезнь брала свое. Авторы письма считали целесообразным отправить писательницу вместе с кем-либо из родственников на лечение за границу.
17 августа 1938 года М. Оськин информировал Секретариат ССП, что Л. Сейфуллина в связи с болезнью лишена возможности заниматься творческой работой и находится в затруднительном материальном положении. Литфонд оказывает ей необходимую медицинскую помощь, выдавая ежемесячные пособия и возвратные ссуды. Кроме того, Правление Литфонда обращалось к заведующему отделом печати ЦК ВКП(б) Никитину с просьбой переиздать произведения писательницы, но ответа не получило. Литфонд намеревался ходатайствовать о назначении Л. Сейфуллиной персональной пенсии>[427]. Всего писательнице было оказано помощи (пособия по болезни, медпомощь, возвратные ссуды, выплаты за дачу, жилищный пай) на сумму 25 860 рублей 35 копеек>[428].
Совершенно другим было отношение к тем литераторам, кто не только злоупотреблял алкоголем, но делал это публично и устраивал скандалы. Нередко подобному поведению приписывали еще и политические мотивы, говорили о нравах «буржуазной богемы».
1 ноября 1937 года в Клубе мастеров искусств учинил пьяный дебош член ССП С. Алымов. Дирекция была вынуждена вывести его из Клуба при помощи милиции. По этому эпизоду Секретариат ССП вынес постановление, в котором признал поведение поэта антиобщественным и вынес ему строгий выговор с последним предупреждением. На заседании выступил А. Сурков: «…У нас за последнее время среди какой-то группы поэтов или около-поэтов все чаще и чаще возникают вот эти паскудные слухи. Недавно мы имели дело с Петром О рентным, который сейчас и политически уточнился. Недавно мы имели случай, когда Казарновский вел себя совершенно непотребным образом. С тем же Алымовым это случается не в первый раз. Его постоянно можно видеть пьяным»>[429].
Некоторые руководители ССП взяли на вооружение тезис М. Горького о взаимосвязи асоциального поведения и политики. На одном из заседаний Секретариата Союза Н. Тихонов, заостряя внимание на поведении некоторых поэтов, говорил о них: «Богема, которая скатывается к фашиствующей богеме. Сейчас уже на западе богема исчезла, веселая богема исчезла, она стала носить другое название. Слишком серьезное время, а в отношении такой богемы, как Корнилов, мы долго терпели… Если бы он только пил, если бы он так разлагался. Например, по рукам ходили его контрреволюционные стихотворения… Оно [стихотворение] начиналось о смерти Кирова и было связано с высылкой из Ленинграда после смерти Кирова людей для очистки города… Причем, когда мы протестовали, Москва печатала его произведения. Когда мы изгоняли его из Союза, Москва давала ему денег»>[430].
16 августа 1938 года закрытое заседание шестерки ССП вновь обсудило поведение Алымова и поручило «Литературной газете» осветить очередной его проступок в печати в качестве последней меры общественного воздействия на неуемного поэта. Алымов также был предупрежден, что в случае повторения подобных поступков он, безусловно, будет исключен из писательской организации>[431].
Причиной вынесения столь серьезного постановления стал такой эпизод. 19 июля 1938 года Алымов в нетрезвом виде зашел с двумя женщинами в дом № 9 по Столешникову переулку. На вопрос милиционера о том, здесь ли он проживает, поэт назвал работника милиции «свиным рылом» и оскорбил нецензурными словами. За это на писателя был наложен штраф>[432].
Увы, предпринятые руководством ССП меры не возымели действия. 27 марта 1939 года в Президиум ССП пришел командир РККА, летчик-орденоносец Н. Уралов. Он сообщил, что в Клубе писателей подвергся тяжкому оскорблению со стороны литератора в присутствии своей жены и Героя Советского Союза Ляпидевского. Оскорбленный летчик просил писательскую организацию разобраться в этом деле
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.