Повседневная жизнь советских писателей, 1930—1950-е годы - [18]
Много времени у писателей занимали дежурства в Правлении, и они, естественно, всячески старались уклониться от этой общественной нагрузки. Единственным действенным стимулом оказался материальный — 20 ноября 1938 года было принято решение их дежурства оплачивать>[114].
Чтобы как-то упорядочить работу Правления Союза писателей и сосредоточить его внимание на творческих проблемах, 2 июля 1938 года было принято постановление Президиума ССП, по которому решение всех материально-бытовых вопросов передавалось исключительно Правлению Литфонда>[115]. Однако изменить сложившуюся ситуацию, видно, было уже невозможно. К. Федин записал в дневнике дежурств 11 октября 1939 года: «С грустью вижу, как много продолжает ходить народу в Союз писателей без всякого дела и по пустякам… Большинство забредает в Союз в поисках денег и отчасти… славы»>[116]. Некоторые из дежуривших и вовсе приходили к выводу о бессмысленности этого занятия. Так, Н. Асеев считал, что «90 % людей приходит за тем, чтобы попросить квартиру, попросить помощь, т. к. умирает или болен ребенок и т. д.
А потом, когда приходишь еще раз на дежурство, то через три дневника видишь, что опять этот же человек приходил по такому же вопросу через три недели.
Это говорит о бесполезности работы, о том, что работу нужно перестроить…»>[117]
25 ноября 1940 года К. Федин делает запись: «…курьезный случай: человек приехал из провинции в Москву с единой целью — составить сборник биографий писателей с портретами и проч. Для сей цели Пирожков желает получить адреса писателей, чтобы заставить литературу немножко поработать на него»>[118].
Подобные посетители в то время были бедой не только Правления ССП, но и издательств, редакций журналов, куда любой желающий мог попасть беспрепятственно (охрана тогда была только в «Правде»). Л. Лазарев вспоминал о посетителях редакции «Литературной газеты» в пятидесятых годах. Один из них беспрерывно улыбался, но при этом совершенно серьезно заявил: «Пора разработать новый похоронный обряд. Надо автобус радиофицировать и сочинить новый похоронный марш. Вместо молитвы — стихи, пусть поэты напишут»>[119].
В здании, где располагалось Правление ССП, было всегда многолюдно, случались и кражи. В связи с этим 11 января 1941 года заместитель секретаря Президиума ССП издал приказ № 9 по Правлению, в котором предписывалось всем заведующим отделениями и референтам после открытия комнат ключ оставлять в отделе, а при выходе из комнаты запирать ее и ключ оставлять дежурной уборщице или гардеробщику>[120]. Кроме того, отныне всем посетителям и сотрудникам полагалось в обязательном порядке снимать верхнюю одежду и галоши. Тех, кто не выполнял это распоряжение, швейцары-гардеробщики имели право не пускать в помещение, а сотрудники ССП не принимать их. Также усиливались меры по экономии электроэнергии: необходимо было выключать свет по окончании работы и в перерывах мероприятий, наиболее энергоемкие приборы — люстры, софиты в зрительном зале — разрешалось включать только в исключительных случаях.
Еще одной проблемой Правления была обработка большого объема корреспонденции. Для упорядочения этого процесса был издан приказ № 90 от 4 июня 1941 года>[121], согласно которому вводилась регистрация поступающей и исходящей корреспонденции. Передача корреспонденции в обход секретаря-делопроизводителя воспрещалась. Приказывалось также строго следить за тем, чтобы вся переписка бережно хранилась до сдачи ее в архив.
На нескончаемый поток посетителей с просьбами, далекими от творческих проблем литературы, сетовал Ф. Гладков, сделав запись в дневнике дежурств 9 апреля 1940 года: «И нечто ведомственное, учрежденческое во всем ощущении от работы в Союзе: люди приходят к нам за каким-то штампом, за визой, за вспоможением. И смотрят на нас, как на „инструкцию“»>[122].
И все же такое положение в Союзе писателей, очевидно, устраивало не только его бюрократический аппарат, но и тех, кто присматривал за его работой сверху. Чем еще можно объяснить, что руководящим работникам ССП, Литфонда и Управления по охране авторских (ВУОАП) прав регулярно выделялись средства на премирование и другие нужды? Например, 20 августа 1938 года Управление делами СНК прислало в Правление ССП такой документ: «По поручению Совнаркома Союза ССР сообщаю, что СНК разрешил Правлению Союза Советских Писателей израсходовать в 1938 г. 100 тыс. рублей на улучшение соцбытобслуживания руководящих работников Союза Советских писателей, Литфонда СССР и Управления по охране авторских прав за счет экономии по сметам Литфонда СССР и управления по охране авторских прав»>[123]. Подобные выплаты были ежегодными.
Безусловно, многие писатели пользовались поддержкой и помощью своего Союза. Например, в 1939 году А. Фадеев ходатайствовал за молодого писателя А. Раскина>[124], который вместе с другим начинающим автором М. Слободским проявил незаурядные литературные способности (писали они вдвоем на манер И. Ильфа и Е. Петрова). Слободской уже отслужил в армии, а Раскина только призвали, и он служил далеко от Москвы. От имени Бюро Президиума ССП А. Фадеев просил перевести А. Раскина на военную службу в какой-либо столичной части или в газете.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.