Повседневная жизнь советских писателей, 1930—1950-е годы - [20]
П. Тесленко, вторая жена И. Моисеенко, сообщает Д. Кедрину, который с Игнатом был знаком, о тяжелом физическом и душевном состоянии мужа: он замкнут, все время лежит и о чем-то думает. «…Очень боюсь, — пишет она, — чтобы он чего-нибудь не выдумал страшного»>[132].
Сам Моисеенко также написал Кедрину письмо, где сообщал о намерении совершить самоубийство. Кедрин делает следующий вывод: «…у меня мелькнула мысль, что И. Моисеенко, угрожая самоубийством, делает определенный ход, так как знает, что я сообщу об его письме в Союз писателей, и таким образом пытается добиться помощи себе путем своеобразного шантажа». Д. Кедрин послал ему пальто и сапоги, так как у того не было даже зимней одежды.
Воля к жизни у незадачливого литератора все же победила. В апреле 1938 года И. Моисеенко пишет письмо Сталину, которое попало в его Секретариат, судя по штампу на нем, 24 июня 1938 года>[133]. Оно занимает 16 страниц, написанных убористым почерком. Автор излагает свое видение обстоятельств дела и обвиняет все известные ему литературные организации в невнимании к своему творчеству. 28 июля 1938 года он направляет в ЦК ВКП(б) письмо-памфлет «О забытых талантливых людях и безучастном отношении к ним руководителей Союза советских писателей»>[134], а через месяц составляет на шести страницах письмо на имя К. Ворошилова.
В августе 1938 года Вс. Вишневский в своей записке В. Катаеву пишет о необходимости разрешить эту проблему>[135]. В конце декабря 1938 года А. Фадеев посылает И. Моисеенко письмо, в котором сообщает о прочтении его рукописи. Перед Литфондом был поставлен вопрос о предоставлении ему материальной помощи>[136].
Дело И. Моисеенко было наконец завершено 2 января 1939 года. На заседании Бюро Президиума ССП были сделаны следующие выводы: повесть И. Моисеенко «Мирные люди» не представляет художественной ценности, поэтому жалобы автора на отказ ее опубликовать являются необоснованными. Автор не имел достаточных причин бросать основную работу в расчете на литературный заработок Его жалобы на тяжелое материальное положение не имели серьезных оснований, так как он мог работать по своей основной специальности>[137].
Пожалуй, еще более абсурдно выглядит дело Клары Блюм. Сначала его рассматривали на заседании пленума немецкой секции 2 ноября 1938 года. По сообщению Бехера, К Блюм сочла себя обиженной. Во-первых, на Гольперн, которая «…шутливо упрекнула ее в невнимательности за то, что она разбудила ее в выходной день в ¼ 10-го утра своим телефонным звонком из магазина по поводу материала на вечернее платье». Во-вторых, на товарищей, которые ездили вместе с ней в Болшево для осмотра дачи и оставили ее без внимания по дороге от Кузнецкого моста до гостиницы «Европа», тем самым отнесясь к ней как к «паршивой собаке». В телефонном разговоре с Гай К. Блюм сделала из этого эпизода вывод, что в немецкой секции ССП «…дает себя чувствовать вредительская линия 1936 г.»>[138].
Затем К. Блюм выступила на бюро секции с несколькими обвинениями: в адрес Курелла, который сделал на вечере доклад и, говоря о лирике, упомянул только Бехера и не назвал ее, Блюм; в адрес немецкой секции, так как та не заботится о Доре Венчер, которая умирает с голоду; в адрес Гальперн, которая недостаточно поддержала К Блюм в конфликте с «Международной книгой» по поводу несвоевременной сдачи томика ее стихов и не помогала добиться от ГИХЛ повышения гонорара…
На заседании раздался здравый голос Шаррера, заявившего о том, что в столь сложное время недопустимо заниматься такими ничтожными вопросами. В ответ на это К. Блюм назвала его «бесхарактерным дураком», а Габора и Видемана окрестила «сволочами». Габор удостоился этого наименования после того, как обратился к ней со следующими словами: «Клара, ты сумасшедшая, посмотри на себя в зеркало, твое лицо искажено, как у сумасшедшей»>[139].
Пять часов продолжалось заседание бюро секции. Так как собравшиеся не поддержали ее позиции, Блюм стала настаивать на созыве пленума. Хотя сначала ей было отказано в этом, пленум все же состоялся. На нем К. Блюм обрушилась с обвинениями теперь уже в адрес Аплетина, который не пригласил ее на заседание, посвященное антифашистской литературе.
Гальперн заявила о том, что истеричность К. Блюм известна всем, кто с ней имел дело. В немецкую секцию постоянно звонили из ССП, Гослитиздата, Литфонда с сообщениями о ее обмороках. Далее Гальперн рассказала: «…Покойный доктор Рубин из Литфонда однажды тоже позвонил по поводу такого обморока тов. Блюм и сообщил, что тов. Блюм отнюдь не так серьезно больна, как это принято считать, и что состояние ее сердца никак не оправдывает постоянных обмороков. Когда после этого я серьезно поговорила с тов. Блюм, в течение нескольких недель с ней можно было работать спокойно».
Так как пленум секции закончился для Блюм также неудачно и ее позицию подвергли критике, она закончила свое выступление таю «Вы не являетесь для меня инстанцией. Моей инстанцией является НКВД».
К. Блюм еще долго не оставляла попыток найти «правду». 1 декабря 1938 года вновь состоялось заседание немецкой секции
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.