Повседневная жизнь советских писателей, 1930—1950-е годы - [16]

.

М. Бубеннов не ошибся. После II съезда в писательский фольклор вошли такие выражения: «От I съезда до II — как от Горького до Суркова. Сущность съезда: II съезд — кто кого съест». О ходе II съезда шутили: «На съезде сперва было Гладковато, затем Шолоховато. Закончилось Сурковой массой»[99].

…Итак, I съезд писателей состоялся. Важнейшим политическим итогом его явилось то, что власть смогла утвердить обывателя в мысли о безусловном единстве советских литераторов. Забота о них была продемонстрирована со всей широтой, и подавляющее большинство писателей были готовы ответить на нее: часть — преданным служением, часть — оплаченными «услугами».

ЧАСТЬ I ГОДЫ ТРИДЦАТЫЕ: ФОРМИРОВАНИЕ УКЛАДА ЖИЗНИ

Творческий союз или канцелярия?

Союз писателей превращен в громадную служебную машину, работающую хотя и бешено, но на холостом ходу.^[100]

Горький возглавить Союз советских писателей отказался. Нашел повод, ссылаясь на то, что в состав Правления вошли Ф. Панферов, В. Ермилов, А. Фадеев, В. Ставский. «Таким образом, — замечал он в своем письме в ЦК ВКП(б), — люди малограмотные будут руководить людьми значительно более грамотными, чем они»^[101]. Субъективизм Алексея Максимовича в оценке людей и их творчества известен, но доля истины в этих словах все же была.

Помимо творческих и идеологических задач, поставленных властью перед ССП на I съезде писателей, на Союз были возложены обязанности по решению материальных проблем советских литераторов. Очень скоро стало ясно, что по другим проблемам писатели туда практически не обращаются. В докладной записке отдела культурно-просветительной работы ЦК ВКП(б) секретарям ЦК ВКП(б) о руководстве ССП СССР от 3 мая 1937 года сообщалось: «В Союз они [писатели] приходят только по бытовым вопросам (деньги, квартира, путевка на лечение), да и то неохотно, так как каждое их обращение в Союз связано с многочасовыми ожиданиями в очередях, чревато длинной и издевательской волокитой, грубостью и бездушием к их нуждам и запросам»^[102].

С подобными характеристиками писательской организации, рождение которой в 1934 году стало едва ли не всенародным событием, мы еще столкнемся. Но прежде выясним, откуда в Союзе писателей брались довольно внушительные средства. Как юридическое лицо ССП имел право на владение и приобретение имущества, заключение договоров, мог создавать подсобные предприятия (дома писателей, клубы, дома отдыха, столовые, музеи, библиотеки, читальни, книжные лавки), заниматься издательской и иной деятельностью. Его средства складывались из вступительных и ежемесячных членских взносов, субсидий советских учреждений и общественных организаций, средств, поступающих в Литфонд, а также доходов от всей иной деятельности, предусмотренной уставом^[103]. Однако это только формальная сторона дела.

Проанализировав систему финансирования ССП и других творческих союзов, А. Георгиев пришел к следующему выводу: «Союзы находились под тотальным финансовым контролем со стороны финансовых ведомств СССР и РСФСР»^[104]. Смета ССП утверждалась в НКФ СССР не только общей суммой, но и по каждой конкретной статье. Исходя из анализа структуры источников доходов творческих союзов, исследователь утверждает: «…союзы художественной интеллигенции были в большей степени госбюджетными организациями (курсив мой. — В. А.)… Прямая и скрытая дотации, дополнительные ассигнования составляли более 50 % от суммы средств, получаемых союзами…

Сметы и отчеты о расходах не обсуждались и не утверждались на общих собраниях. Автор пришел к выводу, что они расходовались келейно»^[105].

Может быть, в этом и следует искать главную причину того, что Союз советских писателей быстро превратился в обычную бюрократическую организацию с материально-бытовым уклоном. При этом особенностью ССП было то, что в работе его разветвленных бюрократических структур участвовали сами писатели. У многих литераторов появилась возможность не только выдвинуться в литературной среде, но и сделать бюрократическую карьеру (что было особенно важно для писателей посредственных). При этом заработная плата в структурах Союза была для них существенным подспорьем. А для некоторых и наоборот — литературное творчество уходило на второй план и превращалось во вспомогательный род деятельности. В качестве примера приведем размеры должностных окладов работников Литфонда в 1935 году: директор получал 750 рублей, его заместитель — 500, секретарь Правления — 300^[106]. А для сравнения укажем, что в этот период средняя заработная плата в крупной промышленности составляла 194 рубля в месяц, в государственных административных учреждениях — 212, в управленческом аппарате народного хозяйства — 293, в общественных организациях — 255^[107].

Склонность многих писателей к организационной и бюрократической деятельности к моменту создания ССП имела уже солидные традиции. Например, 4 января 1932 года в «Литературной газете» вышла статья, в которой были приведены отрывки из интервью писателей. Выяснилось, что писать им некогда. С. Фридман, секретарь МАПП (Московской ассоциации пролетарских писателей), член комиссии МАПП по созданию истории заводов, председатель редколлегии серии о героях пятилетки, член бюро правления РАПП, член редколлегий журналов «Октябрь» и «30 дней», член рабочего редсовета ГИХЛ, член президиума Литфонда, член жилкомиссии Мосгоркома писателей, признавался: «Творческой работой вынужден заниматься урывками в редкие выходные дни». В таком же духе высказались и другие участники интервью. Все они сошлись на том, что необходимо вводить в практику длительные творческие отпуска. В статье сделан вывод: «Борьба за новый тип писателя не закончится победой, если… не будет достигнуто равномерное, целесообразное разделение времени писателя для общественно-литературной и творческой работы…»