Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона» - [5]
Вообразим на мгновение эту импровизированную мобилизацию. Специальные комиссии спешат организовать просмотр мужчин от двадцати до тридцати лет. Взяты на учет десять миллионов человек. Не все из них будут мобилизованы, так как система основана на принципе отбора, но четыре миллиона найдены пригодными для военной службы. Многие ищут предлог, чтобы не попасть в число отобранных в армию. Молодые люди женятся в спешке, только чтобы избежать казармы. Вспыхивают выступления против мобилизации, как, например, в Нью-Йорке и Монтане. Фермеры Оклахомы, коренные американцы, даже вооружаются, чтобы противостоять мобилизации.
Один американский бизнесмен написал своему другу-французу: «Очень печально, что мы вступили в войну; но теперь, когда это произошло, мы пойдем до конца…. Мы будем участвовать в войне до последнего доллара и до последнего солдата…. Мобилизация проводится энергично. Нам нужно еще несколько месяцев, чтобы обучить новобранцев, а затем мы отправим их «за море», а если понадобится — отправим еще один миллион». Другой, более осторожный соотечественник попытался объяснить мобилизационную заминку: «Нужно время, чтобы подготовить необходимое количество солдат. Как известно, наша страна до сих пор была наиболее мирной в мире, а наша регулярная армия была смехотворно малочисленной для столь огромного государства».
Еще один штрих, свидетельствующий о царившей тогда атмосфере напряженности и борьбы. В октябре 1917-го в Нью-Йорке проходили муниципальные выборы. Кандидат от социалистов получил 21 процент голосов. В предвыборной кампании он настаивал на мире, яростно и неустанно выступая против «массового истребления нашего мужского населения, расточительного разбазаривания наших ресурсов в безумном поиске непостижимой демократии». В Чикаго аналогичный подсчет дал 34 процента голосов за социалистов; в Дейтоне (штат Огайо) — 44 процента; в Баффало (штат Нью-Йорк) — 25 процентов. Естественно, подобное сопротивление мобилизации было недооценено или о нем умолчали. А разве во Франции 1917–1918 годов много говорили об этом?
Мобилизация сопровождалась также пропагандой, пытавшейся поднять боевой дух. Сначала это делалось осторожно. Дескать, война, которую ведут США, — это крестовый поход, это священная миссия, направленная на защиту фундаментальных принципов демократии. Право и справедливость против автократии и варварства… Как только силы Зла будут побеждены, Добро восторжествует. Нет ничего справедливей этой борьбы. К тому же США не сражаются ни за какие новые территории, ни за какое материальное преимущество. Все, чего они хотят, — это мир «safe for democracy» (мир, где царит демократия), руководимый Лигой Наций, сплоченный удовлетворением требований притесненных народов.
В январе 1918 года президент Вильсон выдвигает программу из 14 пунктов. Один из его близких соратников кратко сформулировал убеждения, царившие тогда: «Мы — единственная нация, которая заняла в этой войне позицию, совершенно лишенную эгоизма. Все воюющие державы откровенно рассчитывали на распределение трофеев, тогда как президент Вильсон поднял моральную планку Америки. Намерение нашей страны — помочь остальному миру оказать ему услугу».
Подобная декларация в самом деле не была полностью фальшивой. Но в то же время не все и правда, так как США преследовали цели, каких пыталась достичь любая другая великая держава. Но для среднего американца это было неважно. Он усвоил, что его роль исключительная, а выполнение этой миссии требует самопожертвования, и что за рубежом он сможет понять истинные причины этой войны.
Были и другие, более энергичные способы воздействия на сознание. Был создан комитет информации, целью которого было заставить американцев осознать главные задачи момента. Была введена цензура в прессе. Добровольные ораторы выступали с краткими заявлениями, предпочтительно во время перерывов между сеансами в кинотеатрах. В этой пропаганде, естественно, избегали нюансов. Кто не поддерживает войну — тот агент немецкого милитаризма, их называли «Гансами». Началось преследование «внутренних Гансов», по образному выражению Теодора Рузвельта. Все немецкое вызывало страх или отвращение. Sauerkraut (кислая капуста) называлась теперь liberty cabbage («капустой свободы»). В городе Цинциннати (штат Огайо) решили убрать bretzels (соленые крендели с тмином), которые раньше выставлялись на стойках баров.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.