Повседневная жизнь Парижа во времена Великой революции - [22]
Почти у всех депутатов, большей частью небогатых, были в городе лишь самые скромные квартирки, настоящим же их жилищем было Собрание, где заседания открывались обычно в девять часов утра и происходили два раза в день. Кроме того, большая работа шла в комиссиях, которых насчитывалось целых тридцать.
>1 — большой двор капуцинов; 2 — кладбище; 3 — двор; 4 — церковь капуцинов; 5–6 — церковь и монастырь капуцинов; 7 — сад; 8 — монастырь фельянов; 9 — маленький сад капуцинов; 10 — большой сад капуцинов; 11 — проход фельянов; 12 — садовая ограда; 13 — сад фельянов; 14 — Манеж; 15 — двор Манежа.
Чтобы разместить громадную массу своих канцелярий, Собрание постепенно завладело строениями фельянов и капуцинов, монастыри которых были в большинстве оставлены монахами уже в начале 1790 года. Собственно, в здании самого Манежа могли поместиться лишь пять канцелярий, а все остальные были размещены в обоих монастырях. В саду Капуцинов даже выстроили деревянные бараки, чтобы поместить там различные учреждения. Архив Собрания занял прекрасную библиотеку фельянов; Сокровищницу патриотических пожертвований поместили в квартире проповедника; географическое бюро — в жилых помещениях; типографии — в трапезной и смежных с ней комнатах[82]. Смотрители зала жили в маленьком саду Капуцинов, близ прохода. Комитеты рассмотрения счетов, гражданского и уголовного законодательства, ассигнаций и монет, государственных долгов, народного образования и так далее занимали антресоли, первый и второй этажи дома Капуцинов. Комиссары-смотрители получили помещение в нижнем этаже главного здания фельянов; Комитет раздела и Национальный комитет поместились в самом монастыре; комитеты морской, коммерции и декретов — в двух дортуарах первого этажа, а флигель послушников отдан был Комитету петиций.
Все эти здания соединялись с залом Манежа посредством дощатых переходов, обтянутых полосатым тиком и похожих на палатки, какими по традиции до сих пор декорируют памятники в дни официальных торжеств. Такого рода крытый переход шел из церкви обители по всему саду Фельянов до двери, проделанной в стене Манежа приблизительно на середине здания. По этому пути чаще всего являлись в зал заседаний; но официальный вход, парадные двери, выходил на «ристалище». С этой стороны находился узкий двор, за которым размещались низкие здания, предназначенные для монастырской гостиницы, гауптвахты главного штаба, гауптвахты для офицеров и национальных гвардейцев. Проход, заставленный рогатками и предназначенный только для пешеходов, шел мимо квартиры сторожа, пристроенной у стены террасы сада Тюильри. Над главным входом Собрания простирался широкий навес-маркиза, под сенью которого туда подъезжали экипажи.
В зал входили через вестибюль, где помещались две комнаты, служившие бюро; за вестибюлем располагался коридор, устроенный в галерее вокруг всего здания и имевший несколько выходов в зал Собрания. Зал этот был примерно в десять раз больше в ширину, чем в длину; скамьи для депутатов располагались ступенями в семь рядов в форме эллипса. Посередине оставалось пустое пространство, в шутку названное «плешью». На середине длины зала возвышалась кафедра президента — простой стол, покрытый зеленым сукном, на эстраде, у которой за круглым столом сидели избранные Собранием секретари. Напротив, со стороны Фельянов, находилась трибуна оратора.
Известно, что по обычаю, установившемуся с первых дней работы Генеральных штатов, депутаты избрали себе места согласно своим убеждениям направо или налево от кафедры президента. Но в самом начале 1792 года, надеясь улучшить плохую акустику зала, кафедру перенесли на место ораторской трибуны, а трибуну поставили на место, занятое раньше бюро. Это произвело настоящую революцию в Парламенте, так как «правые» очутились на левых скамьях и наоборот. В продолжение некоторого времени эта перемена вносила путаницу в прения и отчеты. Поэтому мало-помалу термины «правые» и «левые» были заменены живописными наименованиями «Гора», «Равнина» и «Болото».
В обоих концах зала на высоте второго этажа были устроены две большие трибуны для публики[83]. Привилегированные зрители занимали ряд лож, расположенных под этими трибунами; здесь были ложа президента, ложа заменяющих депутатов, ложа Парижской коммуны, ложа депутатов других городов, ложа архитектора Собрания и т. д. Кабинет президента занимал две комнаты первого этажа, выходившие окнами в сад Фельянов. С этой же стороны в саду монастыря были возведены два дощатых павильона, где продавались напитки и кофе. Там же, в первом этаже над главным вестибюлем, устроен был ресторан для членов Собрания.
Теперь постараемся представить себе, каков был в 1792 году зал, где заседало Учредительное собрание и где начало свои заседания Законодательное собрание. С утра здесь все оживляется. Сменяется караул: идущий на смену проходит с улицы Дофина, мимо «ристалища», и выстраивается около Манежа, перед гауптвахтой; часовые обмениваются паролем, и ночной караул уходит на место своей стоянки. Двери открываются, и тогда в громадном улье из зданий Капуцинов, Фельянов, Манежа и прилегающих к ним пристроек начинается гул, стихающий лишь поздно вечером. Собираются депутаты, одни с улицы Сент-Оноре и двора Фельянов, другие со стороны «ристалища»; они идут в комитеты, в бюро, в архив, в кабинет президента; они без устали циркулируют по дощатым переходам, соединяющим все отделы, где непрерывно слышен звонкий гул шагов.
