Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - [188]

17 января [1942 год]

Встал, как всегда, в 6 часов. Холодно, дует и в окна, и в двери. На керосинке подогрел и сделал себе из вчерашнего супа-воды тюрю – посыпал хлебца, перцу и соли. Стакан выпил горячего и пошел на работу. Ах, как хочется съесть густого. Думается, что это сказка, фантазия, сон. Боже мой! Что значит голод! Как хочется жить.

Радио работает плохо. Воды нет. Света нет. Хлеб сегодня выдали быстрее и хорошего качества. Рады очень. В столовой также быстрее и дают суп-воду и котлету из кишок величиной с мизинец, но все же с гарниром и маслом, народ радуется. Ждут прибавки хлеба с 21 января, и вместе с тем все боятся верить. Неужели правда – будет увеличение нормы… Ведь это вернет к жизни, к существованию. На работе регистрируют продовольственные карточки. Я свои не принес. Сегодня с утра было лучше, днем опять падают силы, хотя рабочая опять угостила студнем из ремешков.

Какой нелепый случай. Не успели увезти Соломона домой, как он умер голодной смертью. Сегодня послали к нему на квартиру – оказывается, его уже похоронили дня 3–4 тому назад. Стерва-жена приходила за карточками и ничего не сообщила. Очевидно, хороша была, что он боялся ехать домой. Жаль, мужик был неплохой.

Сегодня в московской «Правде» за 15 января напечатана передовица и приказ гитлеровского генерала фон Рейхенау об уничтожении всех исторических и художественных ценностей и об истреблении мужского населения в захваченных немцами советских районах. Приказ действительно чудовищный. В газетах масса интересных статей, но читать темно. Так жаль, что читать приходится урывками и с запозданием. Интересная поездка наших профсоюзников в Англию.

18 января [1942 год]

Сегодня воскресенье. Хотя и холодно, проспал до 9 часов. В 10 часов пришел на работу, читал ЦО «Правда» за 16 и 17. Ждал Лидуську с обедом. Пришел домой в 4 часа. У нас была гостья – теща Полина Сергеевна. Рада до предела. Жива, хотя еле двигается. Целовались и плакали от всех переживаний. Какой кошмар – голод! Сегодня выпросил кусочек хлеба в отделе охраны и на 2–3 закрутки табаку. Вечером обедали все трое. У Лидуськи, оказывается, была запрятана патока для Полины Сергеевны. Ну и хитрющая женщина. Я не ошибался, что у нее забота прежде всего о себе и своих. Надо будет это учесть в будущем.

19 января [1942 год]

Темно и холодно, до 30^о. Теща ночевала, отдыхает, т. к. прошла из Мельничного Ручья километров 25–30. Дома напилила дров, приготовила киселя, выстирала часть белья. Молодец женщина, только чересчур балует дочку.

На работе темно. Обещают прибавить хлеба, но только разговоры. Эти разговоры доводят до тошноты, а толку нет. Регистрировал продуктовые карточки. У меня пухнут ноги – печально, но факт.

Мороз жуткий до 32^о. Встал и пошел в булочную в 6 часов. Хлебом поделился с тещей. Она пошла обратно в Мельничий Ручей. Как дойдет, не знаю. Благодаря ей более или менее лучше питаемся. Привезла немного калины и овсяной мучки. Получил по 100 г сахарного песку, так приятно, что и сегодня же съели. Заморили червячка. Жалко, что дают так мизерно. Заходил к Анне Иосифовне, она лежит дома, жива. Просит куда-либо эвакуироваться.

21 января [1942 год]

Встал в 6 часов. Утром съел немного каши и супа. Подкрепился, хотя силы падают с каждым днем. Радио не работает, темно и холодно. У Лидуськи с обедами дело не клеится – отказали в льготной карточке. Плачет. С питанием действительно дело из рук вон плохо. Сегодня успешно распространился слух, что с завтрашнего дня увеличивают норму хлеба. Кажется, не дождаться, и не верится. А ноги у меня пухнут. Воды нет. Света нет. Радио не работает. Вечером обтирался одеколоном. Упадок сил, что не могу ходить. Был в Дорпрофсоже, просил льготную карточку на обеды, ничего не выходит. Администрация обещает схлопотать с 1 февраля.

23 января [1942 год]

Не спал почти всю ночь. Снимая слабость мочевого пузыря. Заснешь – видишь кооператив, хлеб, картошку, вино, водку. Кошмар. В 6 часов 30 минут побежал в очередь за хлебом. Промерз, но увеличили только цену на хлеб с 1 руб. 25 [коп.] до 1 руб. 70 коп. – норма прежняя. Прямо ужас как обидно – пустые разговоры. Силы совсем падают. Табаку нет. Набрал в столе Соломона крошек, кое-как дышу. Договорился с зав. столовой коллективно получать обеды для работников. Первый опыт приличный. Опять болтают, что норму хлеба увеличат с завтра.

Сегодня день памяти Ленина и 9 января 1905 г. На работе вспоминал 9 января 1905 г. Я был еще мальчишкой и плохо разбирался в демонстрации Гапона. У нас на работе не с кем проводить собрания, да и некому. Все думают только о еде.

25 января [1942 год]

Воскресенье. Встал в 7 часов 30 минут, побежал за хлебом. Жуткий мороз – 32^о. Отморозил нос, и закоченели руки. Пришлось от боли плакать. Сегодня похороны Михаила Самарина, не могу идти – дышать нечем. За обедом на товарную станцию не пошел, т. к. не могу двигаться. Воды нет, собирали снег и оттаивали. Питаешься кое-чем. Лидуська достала две порции колбасы в столовой вокзала, мало, но ничего не поделаешь. Пилили дрова, истопили печку. В квартире холод, т. к. лежит только одна бабка.