Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - [132]

– Ты, сволочь немецкая, окопалась под Ленинградом, осыпаешь нас снарядами и бомбами, а мы назло тебе под аккомпанемент рвущихся снарядов слушаем 7-ю симфонию Шостаковича.

Мурашки бегут по спине при этой мысли. Не бывать тому, чтобы гордый, свободолюбивый русский, советский народ превратился в рабов немецких князей и баронов.

Конечно, симфония много проиграла из-за того, что оркестр очень слаб как по количеству, так и по качеству. Оно и понятно, если учесть, что все лучшие музыкальные силы Ленинграда выбыли. Значит, оркестр сборный. Заметно также, что некоторые места требуют технической отработки и, видимо, другой дирижерской интерпретации, поскольку Элиасберг не является непогрешимым авторитетом в симфонической музыке. Все же, несмотря на все неудачи оркестра и самого автора, ему удалось создать волнующую, оригинальную музыку, в отдельных местах почти физически затрагивающую душу ленинградца, способного без стыда утирать слезы во второй половине симфонии. Достаточно сказать, что даже я, не особенный ценитель симфонической музыки и неспособный к долгому и терпеливому ее прослушиванию, просидел напряженно полтора часа, в течение которых исполнялась симфония Шостаковича. Много можно простить автору еще и потому, что она написана в исключительно короткий срок в чрезвычайно тяжелых условиях ленинградской зимы 1941-1942 года. ‹…›

28/IX-1942 г[ода]

Идет партийное собрание завода, я председательствую. Все идет как по маслу. Вдруг в 18:30 мин. раздается звук сирены воздушной тревоги. После длительного перерыва (последний налет был 13 июня, то есть три с половиной месяца назад) этот звук произвел особо неприятное впечатление. Собрание прервали. Захватив противогаз и бинокль, я полез на вышку. Еще будучи на лестнице, услышал большое число разрывов зенитных снарядов. Поднявшись на вышку, увидел, что над Московским районом в направлении к Пулкову небо было усеяно огромным количестве медленно расползающихся пучков дыма от зенитных снарядов. Стрельба прекратилась, самолетов не было видно. Очевидно, это был налет на передний край обороны. Через час был дан отбой, и партийное собрание продолжалось.

5/X-1942 г[ода]

Что-то скучно стало. Может быть, потому что желание побывать в Молотове неопределенно скрывается в коварной улыбке Авдеева, быть может, потому что завод стоит перед возможностью консервации в связи с отсутствием сырья и материалов, а может быть, еще и потому, что вот уже месяц как в Ленинграде стоит зловещая тишина. Наши пушки почти не стреляют, немецкие снаряды не рвутся в городе. Неопределенность гнетет, тем более что на юге немцы здорово нажимают, хотя наши героически отбивают все атаки. И только в районе Моздока еще не смогли стабилизировать фронт. Около Сталинграда очень тяжелое, напряженное положение.

Вечерами иногда убиваем время за преферансом. Последнее время у меня идет полоса проигрышей. Не везет, определенно не везет. Скоро, видимо, эта полоса сменится полосой выигрышей. Сегодня послал срочную поздравительную телеграмму Галюньке. Восьмого октября ей исполнилось 10 лет… Время идет. Еще столько же пройдет времени, и она станет самостоятельной. И улетит деточка из родного гнезда. Что-то ей судьба принесет?

Вчера получил письмо от Тамары, в котором она описывает забавные сцены с Борей. Но эти «забавные» сцены заставляют призадуматься. Без моего глаза могут испортить мальчишку. Из писем видно, что он отбился от рук и не поддается влиянию матери.

28/X-1942 г[ода]

Вчера временное затишье нарушилось огненным налетом. Часа в четыре вечера я находился у Гостиного двора. В это время над головой завыли снаряды, а затем стали рваться снаряды. Снаряды рвались в районе улицы Чайковского и Фонтанки. Один снаряд угодил в крышу нашего завода. Из окна моего кабинета можно наблюдать упавшую от взрыва железную трубу. Стекла окна оказались целы, так как взрывная волна прошла выше.

Сейчас половина двенадцатого. Москва передает симфонический концерт. Аккомпанементом ему служат взрывы снарядов, падающих где-то неподалеку, так как стекла здорово дребезжат. Выдержат ли они натиск взрывной волны, или снаряд угодит мне в спину, так как я сижу к нему спиной.

На Южном фронте положение стабилизировалось. ‹…› Вот уже третий месяц идет титаническая оборона Сталинграда. ‹…›

Наш завод досрочно выполнил октябрьскую программу, в связи с чем выдвинулся на передовое место. Директор Адеев удостоился вчера чести выступить по радио и рапортовать о достижениях. Недавно отвезли на артполигон наш подарок армии к 25-летию Октября. Зенитное шестиствольное орудие обещает быть грозным орудием против немецких ассов. Секретарь горкома тов. Кузнецов, побывавший на заводе, заявил:

– Если бы эта пушка была изготовлена годом раньше, то труба на «Кирове» была [бы] цела.

Намек на крейсер «Киров», пострадавший от пикирующих бомбардировщиков в апреле 1942 года.

В общем, шумим, братцы, шумим…

Ленинград живет нормальной, размеренной жизнью. Моральное состояние народа хорошее. Те, кто побаивается трудностей предстоящей зимы, тихой сапой утекают из Ленинграда. Таких единицы, и это настроение для ленинградцев нехарактерно, но в семье не без урода. Подавляющее большинство оставшихся – истинные патриоты города.